Тщетные мгновения выжидания — и уже более смело вновь жму на черную кругляшку. Сердце грохочет исступленно, вымаливая у вселенной подольше побыть с этим человеком.
Не знаю… впервые… Или от того, что он первый столь откровенно проявил ко мне неподдельный, чистый интерес, даря при этом доброту, заботу, а не агрессию и пошлость, или…
Еще раз — и нервозно дернулась. Обернулась.
Лицом к лицу. До неприличия близко.
Но ни он, ни я… не отстраняемся. Изучаем друг друга взглядом, хотя и теряется фокус, а сердце замирает всё чаще и чаще.
Задыхаюсь.
— И ключи не искала? — тихо, сипло.
— А? — словно очнулась, вздрогнула.
Сглотнула скопившуюся слюну. Неосознанно облизалась.
— Ключи, что ли, не искала? Не бродила там, где могла их посеять?
— Н-нет… — растеряно. — Да и это вряд ли… Я н-не рассеянный человек.
— Ну… — тихий смех, но тотчас оборвал себя, — со всеми когда-то бывает это в первый раз.
— Н-наверно… — робко.
— Давно уже ждешь? — отдернул взгляд в сторону взволнованно. Прокашлялся. Шумный вздох — и снова глаза в глаза: — Вернее, давно поняла, что ключей нет?
— Д-да… еще светло было. Часа четыре дня.
— Ну не ночи же, — смеется уже более открыто, смело.
— Не ночи, — глупо повторяю, а сама уже давно и мыслями, и душой утонула в его глазах, забывая обо всём на свете.
— И что теперь? Сидеть здесь будешь? Или к кому из знакомых подашься? Соседи?
Едва осознанно качаю отрицательно головой. Не сразу нахожу силы на звук, захлебываясь его приятным, притягательным запахом (смесь сигарет и парфюма — что впервые не отталкивает):
— Нет… у меня здесь нет знакомых.
— Недавно переехали?
— Мама местная. А я — недавно.
— Откуда?
— Из областного…
Ухмыльнулся вдруг. Колкие минуты — и поведал свои мысли:
— Все рвутся туда, а ты — оттуда…
Будто очнулась от оплеухи. Подалась немного назад, спрятала взор, давясь горечью воспоминаний.
— Меня батя, — сглотнула слюну; обида полосонула горло, — вместе… со своей новой женой… сюда отправили. Чтоб не мешала.
— Прости… — едва слышно, пристыжено. Опустил очи.
— Да ничего, — натягиваю улыбку на устах. — Видимо, заслужила.
— Но с мамой же лучше?
— Не с моей, — мотаю головой. Глаза в глаза.
— Может, еще поладите?
Печально рассмеялась я, отведя взгляд в сторону.
И снова качаю головой, вкушая уже на полную разбушевавшееся разочарование своей судьбой:
— Если только на работу устроюсь… и стану выгодной инвестицией ее тепла и внимания.
— Ну… не руби с плеча. Может, все еще поменяется. Всё-таки… ты ее ребенок.
Не выдержала я — взорвалась злостью, негодованием:
— Шутишь? — гневное, резвое мое. Очи в очи, окончательно вырываясь из дурмана его влияния. — Да даже сейчас… где она? Думает обо мне? Беспокоится? Ну-ну. И хорошо, если к утру явится. И вообще, если бы я задавилась — она бы только рада была: одной проблемой меньше. Да и квартиру можно было бы… снова сдавать, — паясничая, закачала я головой, передразнивая ее скрытые нападки на меня последние дни, особенно когда вот… с крышей этой случилась беда.