«Протяженность времени в прошлом, — пишет Е. П. Брандис, — позволяет вернуться в настоящее уже через несколько минут после отправления. Можно не спеша изготовить сценарий и отснять на натуре полнометражный фильм с участием настоящих викингов. Как бы долго ни отсутствовала экспедиция, широкоформатная цветная лента к установленному сроку будет вручена продюсеру и спасет фирму от банкротства! Правда, частые поездки туда и обратно создают некоторые помехи, связанные с потерей „объективного“ времени в настоящем. Тем не менее задача выполнена, и все передряги, осложняющие действие, естественно вытекают из той же самой условной предпосылки, которая подчиняется если не законам жизненной правды, то законам формальной логики.»
[17, 19–20]
В романе «Время для мятежника» (1983) Гаррисон моделирует иную ситуацию. Главный герой отправляется в 1859 г., чтобы предотвратить попытку маньяка Мак-Каллоха переписать историю Гражданской войны. История едва не превращается в альтернативную. К счастью, Трою Хармону удается успешно завершить операцию. И все же в итоге романист приходит к тому же выводу, что и Р. Брэдбери в знаменитом рассказе «И грянул гром». Нельзя безнаказанно перемещаться во Времени, изменяя прошлое. Правда, Гаррисон не столь пессимистичен. Хармон не изменил историю своего собственного мира, что подтвердила его коллега, появившаяся из 2015 г. Он просто создал параллельный мир, очень похожий на тот, из которого он прибыл.
«Мы из разных миров, — заявляет темпонавт Роксане Делькур. — Я пришел из того мира, в котором негритянские батальоны появились только через год после начала войны. А здесь не так. В моем мире нападение на Харперз-Ферри оказалось безрезультатным. А значит, мой доклад не написан. Когда копали под скалой, ничего не нашли. А в твоем мире был взорван винтовочный завод. И доклад найден. И значит, я пришел в этот мир из параллельного мира, а не из твоего, мы вообще даже и не знакомы.»
[71, 249]
Идея о недопустимости вмешательства в ход истории легла в основу цикла Пола Андерсона о Патруле Времени.
«В обязанности „патрульных“ входит бдительное наблюдение за человеческой историей и в отдельных случаях — корректировка ее (как только она, по их мнению, начинает опасно приближаться к очередной критической развилке).»
[69, 517]
Не в полной мере можно согласиться с В. Гаковым, отмечавшим, что серьезного читателя должна «насторожить та легкость, с которой герои Андерсона вторгаются в Историю. Есть в этом что-то чисто американское — безапелляционная уверенность в своем праве руководить и направлять ход цивилизации, решать за самих людей, каким историческим путем им идти