Проблема внутрижанровой типологии и изучения отдельных типов фантастики в современном литературоведении остается открытой. До середины 80-х годов XX века вся русская фантастика советского периода рассматривалась как научная (НФ). И уже внутри ее выделялись космическая, приключенческая, детективная, юмористическая и т. п. Наряду с этими разновидностями выделялась и историческая фантастика. Однако специальных исследований, посвященных ей, нет. Не рассматривался и вопрос о корнях исторической темы в русской фантастике, о ее развитии на протяжении всего периода существования данного жанра в русской литературе. Появлялись иногда работы, в которых интересующая нас тема затрагивалась лишь косвенно. Как правило, в связи с анализом творчества отдельных писателей или в исторических обзорах, посвященных становлению фантастики в России, а также в ее отдельных регионах.
Среди наследия русских писателей XIX века наибольший интерес для нашего исследования представляет ряд произведений, созданных в 1-й половине столетия, когда фантастика лишь зарождалась как самостоятельный литературный жанр. Именно в это время пробуждается интерес к отечественной истории, связанный как с ростом национального самосознания, вызванным победой в Отечественной войне 1812 г., так и в целом с развитием романтизма в литературе, особое внимание уделявшего поэтизации прошлого. История проникает и в фантастику, отразившись в романах А. Ф. Вельтмана «Светославич, вражий питомец», М. Н. Загоскина «Искуситель», О. И. Сенковского «Фантастические путешествия Барона Брамбеуса», повести Ф. В. Булгарина «Предок и потомки».
Дореволюционная фантастика изучена довольно слабо. Русская литература, как справедливо замечает В. Гуминский, «не знала устойчивой специализации, присущей литературной современности. У нас не было как таковых и писателей-фантастов — литераторы выступали в этом жанре весьма нерегулярно» [80, 331]. Вероятно, именно поэтому названные выше фантастические произведения авторов, более известных своими работами в совершенно иных жанрах, не привлекали внимания современников. А если и привлекали (как, например, «Искуситель» или «Светославич, вражий питомец»), то рассматривались не с интересующей нас точки зрения. Лишь с 1970-х годов появляются отдельные работы, посвященные русской фантастике XIX века. Среди них наибольший интерес представляют монографии А. Ф. Бритикова «Русский советский научно-фантастический роман» (1970) и Б. В. Ляпунова
