и др.). В их произведениях практически нет политики, размышлений авторов над сущностью и особенностями исторических процессов и т. п. Побудительные мотивы, повлиявшие на выбор романистов, в данном случае следует искать не во внешних, социальных условиях, в которых формировалось мировоззрение того или иного автора, а, прежде всего, во внутреннем мире, специфике литературных вкусов и пристрастий и т. п. Зачастую интерес молодого литератора к исторической тематике является прямым продолжением его увлечений, хобби. Так, например, Свержин интересуется геральдикой, боевыми искусствами, средневековым оружием; А. Бессонов увлечен историей авиации времен Второй мировой войны, коллекционирует авиамодели. Эти интересы писателей нашли отражение в их книгах: цикле произведений Свержина о сотрудниках Института Экспериментальной Истории, романе Бессонова «Алые крылья огня». Олди (Д. Громов и О. Ладыженский) являются глубокими знатоками античной и классической восточной литератур, что вылилось в создание ими нескольких историко-мифологических полотен: романов «Герой должен быть один», «Одиссей, сын Лаэрта», «Я возьму сам», «Мессия очищает диск», трилогии «Черный Баламут».
Большинство из названных выше писателей разрабатывает в своем творчестве такой тип исторической фантастики как «альтернативная история» — один из самых популярных в современной русской фантастической романистике. В произведениях этого рода, отмечает А. В. Шмалько (А. Валентинов), описывается «не то, что было на самом деле, а то, что случилось в стране и мире благодаря авторской фантазии» [35, 21]. Перед писателем, вступающим на путь «альтернативной истории», открывается необъятное оперативное пространство.
«Сколько перьев истерли фантасты, — справедливо указывает А. Д. Балабуха, — сколько клавиш сбили до основания у своих машинок, сколько тысяч квадратных километров леса свели, излагая граду и миру свои взгляды на то, что случилось бы, выиграй Пунические войны не Рим, а Карфаген; не завершись „проект Манхэттен“ в сорок пятом созданием атомной бомбы; образуйся в Крыму врангелевских времен нормальная демократическая республика… Продолжайте сами — этим перечислением можно заполнить не один десяток страниц.»
[10, 504]
Некоторые из фантастов попытались в своих произведениях теоретически обосновать «альтернативную историю», дать объяснение процессов, способствовавших возникновению параллельной реальности. Здесь мы сталкиваемся с достаточно большим разбросом мнений и толкований: от вполне наукообразных и стройных теорий до чисто фантастических гипотез, порой даже с налетом мистики.