В зрелые годы, как и в юности, он любил и ценил хорошую шутку, и юмор был для него лучшим лекарством от физических и духовных недугов. Побывав во время поездки в Германию в гостях у Лассаля, Маркс замечает в письме к нему: «Ты знаешь ведь, что голова у меня была полна забот, и кроме того я страдаю болезнью печени. Но всего важнее то, что мы вместе много посмеялись. Simia non ridet (обезьяна не смеется. – Г.В.), следовательно, мы выказали себя всесовершеннейшими Буддами».
Даже самые отчаянные письма Энгельсу Маркс начиняет юмористическими подробностями. Вся переписка Маркса и Энгельса полна сверкающего юмора, когда искры фейерверком сыплются с обеих сторон. И однажды, отвечая на филистерские шпильки по поводу «мрачности» характера Маркса, Энгельс написал Э. Бернштейну: «Если бы этим болванам довелось прочесть переписку между Мавром и мной, они бы просто остолбенели. Поэзия Гейне – детская игрушка по сравнению с нашей дерзкой, веселой прозой. Мавр мог приходить в ярость, но – унывать никогда! Я хохотал до упаду, когда перечитывал старые рукописи».
Настроение в семье Марксов особенно поднималось тогда, когда приходили известия о революционных событиях, о победах рабочих, о кризисах капиталистической системы. Так было, например, когда разразился американский кризис 1857 года. Несмотря на то что он почти совсем лишил Маркса его единственного заработка в газете, он ликовал. К нему вернулась его прежняя работоспособность, и он трудился с удвоенной энергией: днем – чтобы обеспечить хлеб насущный, ночами – чтобы завершить свою политическую экономию.
Так было и в 1861 году, когда начался новый финансовый кризис. «Если бы я, – восклицал Маркс, – мог избавиться от всех этих мелочных дрязг и избавить свою семью от гнета жалкой нищеты, – как бы я торжествовал по поводу крушения декабрьской финансовой системы, неминуемое фиаско которой я так давно и так часто предсказывал в „Tribune“!»
Конечно, при своих блестящих познаниях Маркс легко мог бы обеспечить своей семье ту комфортабельную жизнь, которую вели ученые прислужники буржуазии. Но превратить науку в средство добывания денег Маркс считал столь же низким, как и фальсифицирование ее. Он готов был погибнуть, чем сделать такой шаг.
Скорее он мог сделать источником заработка деятельность, не связанную с наукой. Но попытки Маркса обеспечить заработок этим путем также оказались безуспешными. Когда он решил поступить служащим в одну из железнодорожных контор, то его не приняли из-за плохого почерка.
Несмотря на все испытания судьбы, Маркс упорно добивался намеченной цели. Приходится удивляться не тому, что «Капитал» Маркс писал так долго, а что он вообще был написан в таких условиях.