— Я заметил, что вы неравнодушны к москвичам и театральной деятельности. Условно, конечно. Я сильно ошибся?
Водитель ухмыльнулся:
— Вы, случаем, не следователь?
— Нет-нет, слава богу, не москвич, не следователь и в самодеятельности не играю. Просто ваши, если можно сказать, предпочтения стали просматриваться в самом начале нашего знакомства: москвич, артист… Анна Каренина… А что касается меня, то я далек от всего того, к чему вы неравнодушны: обыкновенный инженер, нефтяник, Крайний Север.
— Я примерно то же самое: и-тэ-эр, Новолипецкий металлургический… Приятно иметь дело с коллегой, даже с края света. — Водитель с явным удовольствием глубоко боднул в мою сторону. Остатки льда в наших отношениях благополучно растаяли: — Я всегда считал, что инженер это все равно, что офицер. И слово «инженер», уверен, должно звучать так же гордо. Ведь все люди со звездами на погонах, начиная от младшего лейтенанта до маршала, в принципе, — офицеры. Так и наш брат. Согласны?
— Невозможно не согласиться.
— А что касается москвичей, то… — Водитель перешел на доверительный тон, сморщив лицо как от лимона: — Вы верно подметили: не люблю я их! Мало того, всегда подозреваю эту категорию людей в неискренности и вероломстве, то есть в источнике потенциальной опасности.
— Вот как! — Пожалуй, с самой службы в армии мне не приходилось сталкиваться с подобным максимализмом, тем более что решительные суждения исходили из уст убеленного сединами человека. — Очень сурово. Но ведь для подобного обобщения, в нашем с вами возрасте, нужны веские основания? Например, что значит — «категория людей»?
Судя по затянувшейся паузе и глубокомысленности, которой, к моему удовольствию, озарялось лицо водителя, теряя угрюмость и приобретая несколько озабоченные черты, мой собеседник перестраивался с категоричного лада на дискуссионный. И уже первая фраза уверила меня в том, что далее последует разговор двух уважающих друг друга инженеров:
— Если руководствоваться презумпцией невиновности, то я, наверное, не прав. Другой вопрос: нужны ли мне, как личности, в конкретном случае юридические подходы? Отвечаю: нет. Ведь мы не на суде, и я не обвинитель. Я не призываю со мной соглашаться. Мои ощущения касаются только меня. И что об этом думают юристы — мне на это, извините, наплевать. Не люблю — и все тут!
— И все-таки, чем москвичи вам насолили?
— Рассказывать можно очень много, дороги не хватит. Особенно, если обобщать опыт всех моих сотрудников, друзей и так далее. Но я просто про сугубо личные отношения расскажу, идет?