Сотня капищ
в каждом уголке сердца,
В любой его стороне — сто Кааб,
сто мест богослужения.
Иногда оно воспаряет
в высший мир,
А иногда его стадия низменна.
Иногда оно независимо,
а иногда подвержено влияниям;
Иногда оно в Единении,
а иногда в разлуке.
Иногда оно становится ангелом,
а иногда — злобным дьяволом;
Иногда оно — интеллект,
а иногда оно полностью — нафс.
(СГР 118)
Являющая мир чаша —
сердце Совершенного Человека;
Зеркало, отражающее Бога,
и есть на самом деле это сердце.
Сердце — сокровищница,
хранящая Божественные тайны;
Ищи назначение обоих миров
посредством сердца, ибо в этом
его смысл.
(СГР 3)
Широта сердца бывает трех видов:
Широта знания, которое есть постижение Бога. Из всего существующего ничто не знает деяний Бога так, как их знает сердце. И хотя каждое существо знает своего Господа в той или иной форме, лишь сердце знает Его полностью.
Широта видения, связанная с откровением, благодаря которому сердце становится осведомленным о добродетелях Божественной Красоты. Сердце испытывает Божественные Имена и Атрибуты посредством видения. Таково положение познавших.
Широта "наместничества", связанная с воплощением Божественных Имен и Атрибутов [ 8 ] пока, наконец, сердце не начнет ощущать свою сущность как Божественную Сущность. Тогда личностная определенность искателя становится определенностью Божественного Лика (ховийат). Будучи наместником Бога, он обладает властью над миром. Такова ситуация достигших осуществления. (КФ 1171)
Влюбленный обладает сердцем, не скованным предопределенностью (та'аййон), будучи той почвой, на которой воздвигаются купола Мощи, а также местом слияния океанов Незримого и зримого. Устремления сердца так велики, что:
Если оно выпьет тысячу морей
вина чашу за чашей,
Оно все равно возжаждет
еще и еще вина.
Соответственно сердце обладает такой широтой, что целая Вселенная не могла бы его вместить; вся Вселенная исчезла бы, охваченная им, подобно бесконечно малой песчинке. Оно разбивает шатер целостности (фарданийат) при дворе исключительности (вахданийат) и строит дворец Божественного царствования. Оно вершит там свои деяния — раскручивается и закручивается, сжимается и расширяется, колеблется и уравновешивается.
Сжимаясь,
сердце прячет то, чему дало ход;
Расширяясь,
оно возвращает то, что спрятало.
Я поражен тем, что Изваяние, чья красота
такова, что ее не вместит мир,
Может занять постоянное место
в моем крохотном сердце.
О широте своего собственного сердца Байазид сказал: "Если бы Престол и все, что он содержит, было помещено в уголок сердца познавшего, он бы этого не почувствовал".