Багуацюань зародился при династии Цин в годы правления под девизом "Сяньфэн" [прим.перев. - 1851-1861] или "Тунчжи" [прим.перев. - 1862-1874]. Господин Дун Хайчуань из уезда Вэньань провинции Чжили [прим.перев. - нынешняя провинция Хэбэй] когда путешествовал по южным провинциям, то в провинции Аньхой на горе Юйхуашань он получил передачу от необычного человека. Названо это было "багуа", ибо беспредельное порождает Великий предел, Великий предел рождает двоицу упорядочений, двоица упорядочений рождает четверку образов, четыре образа рождают восемь триграмм, сплетающихся друг с другом. Иными словами, этот стиль использует законы восьми триграмм. Как это понимать? Живот - это беспредельное, пупок - Великий предел, почки - два упорядочения, руки и ноги - четыре образа, которые порождают восемь триграм, то есть восемь отрезков, образующихся при сгибании рук и ног. Восемь триграмм комбинируясь друг с другом порождают шестьдесят четыре гексаграммы; на двух руках на десяти пальцах имеется по три фаланги, лишь на больших пальцах по две фаланги, таким образом на восьми пальцах имеем двадцать четыре фаланги, добавив к ним четыре фаланги с двух больших пальцев получаем двадцать восемь отрезков, добавим двадцать восемь отрезков со стоп - получаем пятьдесят шесть отрезков, добавим теперь восемь отрезков с двух рук и двух ног - вот и получаем шестьдесят четыре отрезка. Шестьдесят четыре гексаграммы - это основа кулачного искусства, в них - триста шестьдесят четыре черты, их взаимодействием получаем проявление [прим.перев. - имеется в виду классический для китайской философии дуализм основы и проявления ("ти" и "юн")]. У каждой черты - свой смысл, ян в пределе превращается в инь, инь в пределе превращается в ян, в движении против часовой стрелки есть движение по часовой стрелке, в движении по часовой стрелке есть движение против часовой стрелки, добиваемся их гармонии, концентрируем ци в даньтянь. Смысл в том, что покой в пределе превращается в движение, движение в пределе превращается в покой. Верх и низ взаимно проникают - так получаем внутреннее дыхание. Этот стиль и даосское мастерство соотносятся как верх и подкладка у одежды. Но это и не удивительно. Рассмотрим ли мы триграммы цянь и кунь, кань и ли, или рассмотрим дракона, лошадь и быка - везде имеются в виду образы вещей. Сердце внутри определяет оборот вещей, вещи снаружи устанавливают сердце. Вблизи постигается тело, вдали постигаются вещи [прим.перев. - непереводимый параллелизм с классической фразой из "Книги Перемен"], удивительное и простое превращаются друг в друга, использование безгранично. Также жесткое и мягкое взаимно протекают, пустое и полное вместе достигают. Пустотный - и не пустотный, не пустотный - и пустотный. Такого удивительное использование багуацюань.