В толпе сновали люди, которые совали женщинам мегафоны и, скажем прямо, знали, кому совать, и оттуда неслась непристойная брань. И это все снималось телестудиями всего мира (как они там оказались и зачем?)… И здесь возникает принципиальный вопрос, который будет очень сильно определять нашу политическую жизнь на протяжении ближайшего полугодия, а именно: «Не одни ли и те же структуры дают приказы и левым, и правым?» 8 января 1991 года милиции у входа в Верховный Совет Литвы почему-то не было. А обычно — была. Толпа вошла во двор. Путь ей не преградили. «Там» — били стекла, срывали двери, врывались в здание. Спровоцированные на это, доведенные до отчаяния люди. Кому это было нужно? И зачем? Затем, чтобы потом, сбросив цены, снять неугодного? Прунскене (или Рыжкова?), Собчака (или Попова?). А нужно будет — и Горбачева, и Ельцина! Любого, кто неугоден. И не уместно ли будет здесь вспомнить о стратегии напряженности, разыгравшейся в Италии, которая в 70-е годы слишком уж быстро начала «розоветь» (как и Литва в результате бездарной деятельности Ландсбергиса)? Тогда была включена ЦРУ так называемая стратегия напряженности, были внедрены свои люди в радикальную часть красного движения. Созданы террористические организации — «красные бригады», и их стали использовать для провокаций, с тем, чтобы сбить рейтинг левых социалистических сил, консолидировать правых, свергнуть центристов. (А если сильно будут сопротивляться, то и убить. Вспомним пример Альдо Моро!) Но вернемся к Литве: стекла били, двери снимали, кипятком поливали рабочих, цены меняли, Прунскене скидывали… Это все шелуха, а главное, на всю страну и весь мир объявили, цитируем: «Пьяные на свое православное Рождество, русские предприняли попытку сбросить законное правительство литовского народа».
Так, значит, готовили заранее дату и «отжимали» из нее все, что могли. И кто же подлее: задавленная, годами живущая в бараке женщина, с ее непристойной бранью, или рафинированный интеллектуал, все это вот так просчитавший?
Тогда же, 8 января, начался «телемарафон Ландсбергиса». Он кричал, вещал, проклинал, взывал, как талантливый актер, по заранее заготовленному сценарию. Он выступал неоднократно. М.С. Горбачев на Верховном Совете СССР говорил правду. В эфире тогда действительно творилось нечто чрезвычайное. Была надавлена до предела главная педаль — национальная. Был детально описан весь ужас советской оккупации, народ призвали к героическому самопожертвованию: «Tot не литовец, кто не прольет кровь». На место идей демократии, рационального экономического механизма, вхождения в мировую цивилизацию вдруг оказались вброшены идеи, близкие по духу к классическому национал-социализму: «Одна земля, одна кровь, один фюрер!» За этим — пошли. Впрочем, не будем преувеличивать стихийный характер такого принятия. Движение из Каунаса в Вильнюс было стимулировано как денежно, так и наркотиками и алкогольными напитками. Принадлежа к каунасскому клану, Ландсбергис искал опоры на своей, так сказать, территории, призывая своих людей.