«Камо грядеши?»
Кстати, царство жратвы христианами всегда воспринималось как царство того, другого…
«Зачем он вступил в Союз писателей? — „пытала“ меня моя покойная мать лет двадцать назад по поводу одного нашего известного (ныне здравствующего на Западе и прямо-таки почитаемого здесь, „у нас“) диссидента. — Ведь он литературовед, снс, он и так без куска хлеба не сидел, нормально зарабатывал, ездил за границу. Зачем же он так унижался? Ради чего? Ради лишней кормушки? Ведь там, в уставе, черным по белому написано „соцреализм“, „партийность“, он же этого на дух не переносил! Зачем же вступал? Ведь, пойми, он не писатель, для которого это — шанс прокормить семью! Он был о-бес-пе-чен, пойми! И на веревке его туда никто не тянул. Сам пришел, ДОБИВАЛСЯ! Зачем? Как не стыдно!»
Говорят, что про стыд нынче только старичье рассуждает, а на самом деле «нравственно то, что эффективно…». Ой ли? А как же знаменитое американское «йес», сказанное по телефону, после которого американский бизнесмен не расторгает даже невыгодную сделку? Для того, чтобы порядочность на рынке человеческих качеств (не путать с Черемушкинским или Центральным) имела высокую цену, должен быть сформирован (автоматически такое не происходит) спрос на этот «товар». Нравственность должна иметь высокую котировку на бирже качества! Возвращаясь же к нашей действительности — хотя бы слово «проходимец» не должно восприниматься как похвала, удачливый вор не должен оцениваться как социальный лидер, образец для подражания, законодатель нравственной моды. Профессионален ли экономист, восхваляющий теневого дельца, выдвигающий его на роль нового мессии? Читал ли он о сфокусированной рациональности как непреложном условии любого экономического рывка, об отсрочке вознаграждения, структуре мотивации? Это же хлеб экономики 80-х годов! Почему наши апологеты Запада не используют изощренный западный инструментарий для анализа того, что происходит у нас? Откуда это экономическое плебейство? Разве не ясно, что эта готовность забывать лишнее, жертвовать наукой в угоду групповым интересам и политической конъюнктуре дискредитирует их не только в глазах своих соотечественников, но и в глазах их западных учителей, — прежде всего как профессионалов. Потому что подлинный профессионализм историка, экономиста, философа, физика, рабочего, публициста немыслим вне чести, вне готовности пойти на крест за свою профессиональную веру, вне способности не к покаянию, нет, к искуплению своих грехов своею кровью. Здесь сердцевина всего того, что мы называем честью… Готовность платить…