Очень тактично для американца. Но в то же время этой пустышке с большим самомнением говорить Курту, как вести его самые тайные переговоры, принимая как само собой разумеющееся, что Курт занимается такими делами, в которых Курт никогда не признался Ланни и никому, кроме коллег по службе. Короче говоря, это то, что американцы называют "пронырой", а немцы ein zudringlicher Geselle.
Но, конечно, Курт приложит все усилия, чтобы не позволить Ланни видеть никаких следов таких мыслей. Он будет глубоко благодарен и заверит американского плейбоя, что его откровения имели крайне важное значение. Тем не менее, Курт ничего не сможет сделать, только передать их властям в Берлине, которые занимаются такими вопросами. Он обещал не упоминать о Ланни в докладе, и если Ланни получит любую дополнительную информацию, то может быть уверен, что Курт будет признателен, и будет иметь дело с ним так же конфиденциально.
Из всего этого Ланни узнал, что Курт не собирается доверять ему, а просто использовать. Курт даже не собирался признаваться, что был нацистским агентом! Отлично! Ланни тоже будет хранить свои секреты. Это будет поединок умов, и пусть победит достойнейший.
"Кстати, Курт", — сказал искусствовед, — "ты можешь оказать мне услугу. Ты знаешь графа Герценберга?"
— Я его достаточно хорошо знаю.
— Мне сказали, что он связан с посольством. Он арендует Шато-де-Белкур, и, говорят, там есть интересные старые французские картины. Ты бывал там?
— Много раз. Я заметил несколько картин, но не обращал на них особого внимания.
— Эмили дала мне письмо герцогу де Белкуру, и я не сомневаюсь, что он разрешит мне посмотреть их, но, конечно, это разрешение должно получить одобрение графа.
— Я поговорю с ним об этом, если хочешь.
— Как можно скорее, пожалуйста. Я должен снова отправиться в Испанию, чтобы разобраться с некоторыми картинами там.
Курт спросил, как будто эта идея пришла ему в голову в первый раз: "Ты действительно хорошо разбираешься в живописи, не так ли, Ланни?"
"Некоторые люди доверяют свои деньги этому", — ответил его друг. — "В их число входит и командующий ваших ВВС!''
Глава шестая
Песнь Блонделя[17]
I
Зачем Ланни Бэдду потребовалось так много хлопот, чтобы попасть внутрь Шато-де-Белкур? Он задавал себе этот вопрос много раз и не находил полностью удовлетворительного ответа. Его разум подсказывал ему, что Труди, вероятно, там не было. Но с другой стороны, его сердце настаивало, что она должна быть там. У них, конечно, не будет двух тюрем близ Парижа. Разум заявил: "Если она еще жива, то она уже находится в Германии". А сердце: "Я хочу увидеть место, где она была". На что разум с оттенком насмешки возразил: "Хочешь спеть песню у ее темницы, как Блондель, менестрель короля Ричарда Львиное Сердце?" Сердце ответило: "Я пошел и посмотрел на старый дворец, где они держали Альфи, и нашел способ вытащить его оттуда. Возможно, я смогу сделать это снова". В самых важных вопросах у мужчин сердце обычно побеждает разум, и это осуждается школой философов, которые называют себя реалистами, материалистами, монистами. С другой стороны, это одобряется другой школой, которая называет себя идеалистами, платониками, мистиками.