Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Я была уже не в состоянии контролировать приступ головокружения, и спустя мгновение, погрузилась во тьму.
Глава 20.
Я в удивлении смотрела на шатена, который стоял рядом со мной, держа меня за руку. Нас окружала тьма, на фоне которой бледная кожа Смерти казалась еще более прекрасной, чем прежде. Я ощутила легкость и парение, мне было тепло и спокойно. Я уже не чувствовала прежнее головокружение и тошноту.
- Что мы здесь делаем? – Спросила я в растерянности, заглянув в холодные серые глаза Смерти.
- Мы ждем.
- Чего? – Я непонимающе смотрела в серые глаза мужчины.
- Действий доктора Вебера.
- Но что произошло?
- Твое сердце остановилось, Кристин, разве ты не чувствуешь умиротворенности и покоя?
Я в удивлении осознала, что в моей груди не раздается ритмичный и такой привычный стук.
- Но… почему мы все еще здесь?
- Каждый раз, когда человек умирает, ему дается семь минут. И он проводит их в ожидании, пока решается его дальнейшая судьба. Попадет он в Рай или в Ад, а возможно, его вернут к жизни незадачливые доктора, – голос Смерти был бархатистым и бесстрастным. – Взгляни на часы, Кристин.
Я в удивлении посмотрела на песочный хронометр, висевший на моей груди. В верхней колбе оставалось лишь три песчинки. Но песок не сыпался вниз. Ход времени остановился. Часы замерли, прекратив свой непрестанный бег.
На лице Смерти промелькнуло разочарование, а спустя мгновение, его глаза загорелись от ярости.
- Кристин, тебя постоянно вырывают из моих объятий, я начинаю думать о том, что твоя душа навечно прикована к этому бренному миру, и мне никогда не удастся ее забрать.
Я озадаченно смотрела в глаза Смерти, его образ начал расплываться, перед моим взором и вскоре померк. Я резко очнулась, широко открыв глаза. Думаю, не будь я пристегнута к креслу ремнями, я бы соскочила с него, так неестественно было мое пробуждение, я чувствовала некую оторванность от всего происходящего вокруг.
На тонких губах главврача промелькнула улыбка.
- Укол эпинефрина в сердце всегда срабатывает, – произнес он задумчиво. – А я уж боялся, что не успею вернуть тебя к жизни, моя малютка. Расскажи ка мне, каково дважды быть убитой, но так ни разу и не умереть?
Я посмотрела в холодные серые глаза с отвращением, и решила, что не стоит удостаивать сумасшедшего врача своим ответом.
- И так, я рассказывал тебе про свою мать, но я совсем забыл рассказать тебе про свою жену. О, она была нейрохирургом. Мы познакомились с ней в больнице. Она работала в отделении педиатрии. И она, как и я ненавидела детей. Она часто мучала больных, и когда об этом стало известно, ее хотели посадить за решетку, но я сокрыл ее в психиатрической лечебнице, дав ей большое пространство для работы. Знаешь ли, в нашей больнице хватало еврейских детишек. Моя прекрасная жена ставила на них опыты. К сожалению, дети часто умирали, потому, как не все выдерживали ее напора. Моя жена, конечно, не была такой красавицей как ты, Кристина. Но она была умна и жестока. Правда, ей не повезло. Во время пожара она скончалась.