Врачебная бригада (реаниматор, терапевт, невропатолог, нейрохирург, медсестры) занялись Ельциным: капельницы, уколы, искусственное дыхание.
До встречи в Шенноне оставалось три часа.
Наина Иосифовна металась по салону:
- Все, у него инфаркт, у него инфаркт... Что делать?!
Коржаков: - Успокойтесь, пожалуйста, ведь мы же в полете, океан внизу. Обратился к Сосковцу, вице-премьеру:
- Олег Николаевич, давай брейся, чистенькую рубашечку надень, на встречу с ирландским премьером пойдешь ты.
Сосковец растерялся.
- А что делать?! Нельзя же Россию поставить в такое положение, что из официальной делегации никто не в состоянии выйти на запланированные переговоры.
Доктора тем временем поставили диагноз: либо сильный сердечный приступ, либо микроинсульт. В этом состоянии не только ходить - просто шевелиться опасно. Необходим полный покой.
Сосковец отказывался, но члены делегации уговорили его. Приближается время посадки, Ельцин пытается самостоятельно сесть, но тут же падает на подушку:
- Оденьте меня, я сам пойду.
Не может одеться, говорит:
- Пойду на переговоры, пойду на переговоры, иначе выйдет скандал на весь мир.
Врачам:
- Сделайте меня нормальным, здоровым. Не можете, идите к черту... Приземлились. Прошло минут десять, а из самолета никто не выходит. Посмотрели в иллюминатор - почетный караул, ирландский премьер-министр. Сосковец стоит в двух шагах от выхода.
Ельцин спрашивает:
- А кто тогда пойдет?
- Вместо вас пойдет Олег Николаевич.
- Нет, я приказываю остаться. Где Олег Николаевич?
- Слушаю вас, Борис Николаевич.
- Я приказываю вам сидеть в самолете, я пойду сам.
Встает и падает.
Барсуков Сосковцу:
- Олег Николаевич, выходи! Мы уже и так стоим после приземления минут двадцать. Иди, я тебе клянусь, я его не выпущу.
Сосковец решился, пошел. Коржаков запер дверь и сказал:
- Все, Борис Николаевич, можете меня выгонять с работы, сажать в тюрьму, но из самолета я вас не выпущу.
Ельцин заплакал:
- Вы меня на весь мир опозорили, что вы сделали.
- Это вы чуть не опозорили всю Россию и себя заодно.
Врачи уложили его в постель, вкололи успокоительное, и он заснул.
Перед посадкой в Москве Ельцин спросил:
- Что будем делать, как объясним случившееся?
- Борис Николаевич, скажите, что очень сильно устали. Перелет тяжелый, часовые пояса меняются. Крепко заснули, а охрана не позволила будить. Нагло заявила, что покой собственного президента дороже протокольных мероприятий. И вы нас непременно накажете за дерзость.
Он согласился и все это повторил перед журналистами. Вид у него был свежий, улыбался: "Проспал". Сразу же с аэродрома Ельцина отвезли в больницу.