Мы объединили свои силы в сердце сражения, и тогда я понял, что мы победим, и что я ещё увижу восходы чёрного солнца Медренгарда.
Кузнец войны. - приветствовал меня он, опустив окровавленный меч.
– Почему? – спросил я.
– Мы мастера осады. Есть и другие миры, которые нужно завоевать.
И мы снова сражались, вырывая сердце своего собственного Легиона, вычищая слабых и неудачливых.
Он был прав. Со временем мы нашли другие миры, которые растоптали, выбивая надежду на слабеющий Империум, но с тех пор наши отношения были натянуты. Жизненный долг довлел на моих плечах, и когда пришло время, я отослал его на самостоятельные задания. Так, на расстоянии друг от друга, мы ладили довольно долго. Пока он не затих на Харроваре.
Впервые на этом проклятом мире, я засекаю воинов своего рода, не считая собственной свиты. Они тоже меня обнаружили, и задолго до того, судя по показаниям датчиков, как мы доберемся до цели, они нас встретят. Пошёл сильный снегопад, хлеставший нас, будто демонические пальцы. С тех пор, как мы оставили тяжелый транспорт позади, в тридцати километрах к югу отсюда, мы пробирались через сугробы по бёдра глубиной. Снег покрывает наши наплечники, тает от жара силовых ранцев и вода ручейками стекает вниз, оставляя дорожки там, где мы прошли.
Они показываются из вечной ночи, характерной для этой широты, их двенадцать, у всех болтеры. Как и у тех смертных, на их нагрудниках, где когда-то была старая аквила, блестит эмблема нашей банды, отлитая из расплавленного металла. Они не приветствуют нас. Моя свита поднимает собственное оружие, но я не двигаюсь.
Я их Кузнец войны. Я Кузнец войны Карра.
– Кузнец войны, – наконец произносит один из них. Его голос еле слышен из-за сильного мороза.
Забрало его шлема покрыто инеем, на поножах окровавленный лёд. Я узнаю его: это Скаррак, один из рождённых в лабораториях на Медренгарде, ещё до раскола. Всё это время он служил у Карра, как наверное и остальные.
– Ты знаешь зачем я здесь, – говорю я.
Скаррак кивает.
– Он знал, что однажды ты придёшь.
Я пытаюсь прикинуть кому они верны больше. С Карром они служили десятки лет.
– Расскажи мне о нем.
Казалось, что Скаррак сейчас ответит, но в следующее мгновение он передумал. Он подал знак, и болтеры опустились.
– Он ждет внутри, – говорит Скаррак, и отходит, открывая вид на сооружение, не видное за ним до того.
Проходит некоторое время, пока во мраке и валящим стеной снеге, я пытаюсь что-то разглядеть. И тут я понимаю свою ошибку: то что я принимал за небо, на самом деле отвесная стена цвета эбена, сливающаяся с чёрным небом под завесой шторма. Настроив режим зрения, я наконец различаю контрфорсы, восьмигранные башни, ворота и орудия. Более всего это похоже на башню примарха, на нашем родном мире, вонзившуюся в ледяной панцирь, словно брошенный кинжал.