Я теряю контроль. Оргазм так близко, но мне нужно держать себя в руках. Нужно. Она лишь исследует меня. Это не секс.
Я не могу больше ждать.
РАНИЯ
Все его тело дрожит, мышцы изгибаются. Спина напрягается, глаза закрываются, пальцы сжимаются в моих волосах.
Его мужество полно противоречий: такое мягкое, но в то же время такое жесткое. Длинное, прямое, толстое, лежит у него на животе. Он кажется таким большим, и я немного боюсь нашего секса, хоть и знаю, что все будет в порядке. Отталкиваю эти мысли. Не сейчас.
Позволяю себе коснуться его. Это нормально. И мне нравится. Нравится, как он ощущается в моей руке, заполняя кулак. Хантер издает какие-то негромкие горловые звуки, хотя не думаю, что он осознает это. Другая его рука сжимает простынь в кулак. Я опускаю взгляд на его ноги, выглядывающие из-под края одеяла, и вижу поджатые пальцы. Мышцы рук и живота напряжены.
Он напрягся, и, каждый раз, когда я касаюсь его мужества, вздрагивает и приподнимает бедра к моему прикосновению.
— Почему ты делаешь мускулы? — спрашиваю я. Стараюсь использовать с ним только английский, он же отвечает мне на арабском.
На этот раз он отвечает на английском. Не думаю, что сейчас Хантер способен на арабский.
— Я… сдерживаюсь.
Поначалу не понимаю, но потом меня накрывает сознание. Он близок к освобождению, но держит себя в руках.
— Почему сдерживаешься? — спрашиваю я, сжимая его крепче и скользя по нему рукой.
Он издает смешок.
— Потому что это… не… для меня… — Он двигает бедрами в ритме моей руки на его мужестве. — А для тебя. Делай все, что вздумается. Узнавай свои желания. А еще, потому что мы оставим беспорядок.
Знаю, что мне нужно делать. Я не совсем готова, но этот способ — лучший. Я начинаю расстегивать штаны.
— Нет, не так. Хочу, чтобы все было особенным. Просто… перестань касаться меня на минутку, и я… я буду в порядке.
— Ты не хочешь заняться со мной сексом?
— Нет, — говорит он, и мое сердце сжимается от боли. Но он продолжает. — Я хочу заняться с тобой любовью. Это другое.
Мои руки все еще на нем, но не двигаются.
— Ох, — говорю я. — Но не сейчас?
Он качает головой и обхватывает мои запястья, отстраняясь.
— Нет, не сейчас. Когда у нас будет все время мира. Большая постель. И уединение.
Я не хочу прекращать касаться его. Хочу увидеть его освобождение. Меня не заботит беспорядок или уединение. Мне нравится касаться его. Теперь я отчасти понимаю его слова об удовольствии от моего наслаждения.
— Тебе нравятся мои прикосновения? Они ощущаются хорошо? — спрашиваю я.
Хантер вздыхает и отпускает мою руку. Я тянусь к его мужеству, на этот раз чувствуя себя более уверенной. Его лицо уже ответило мне, но Хантер все равно кивает.