— Не-а, ничего такого у нас отродясь не было. Вы зайдите к старосте, он все знает. Вон его дом стоит, с высоким забором. — Махнув рукой, паренек решил, что его миссия выполнена, и шустро погнал свою животину.
Ну, ладно, к старосте так к старосте. Я храбро зашагала в указанном направлении. Переговоры с деревенскими я взяла на себя, чтоб лишний раз не «засветить» Дакка. Все-таки, если приглядеться внимательнее, особенно когда он открывал свой рот, то ненормально длинные клыки были все еще заметны.
Постучав в калитку, мы услышали заливистый лай местного бобика. Через несколько минут хлопнула дверь и голос из-за забора проворчал:
— Кого еще на ночь глядя принесло? Вот щас спущу пса, будете знать, как честных людей по ночам тревожить!
— Нам нужен ночлег и ужин. Вы не переживайте, мы заплатим.
В калитке открылся маленький глазок, и воцарилась тишина, прерываемая озабоченным пыхтением и скрежетом шестеренок в голове у этого местного богатея. Минут через пять, видимо, оценив наш внешний вид (если честно, вид был еще тот: штаны пузырем и не совсем чистая рубаха после целого дня пути, и, заметьте, то и другое из довольно дешевой материи) и соответственно не придя от него в восторг, хрипло пролаял:
— Шли бы вы подобру-поздорову, люди прохожие, а то сейчас собачку с цепи спущу! — Потом подумал еще минуту… — Хотя, если вам так уж приспичило переночевать у нас в селе, идите направо, последний дом с краю. Там вдова живет с двумя малыми детьми. Скажите, что вас староста послал, не прогонит. У нее и заночуете. — И, показывая, что разговор окончен, громко хлопнул дверью.
Да, очень гостеприимные люди, ничего не скажешь. Похоже, моя мечта переночевать в нормальной постели накрылась медным тазом.
— Лика, просто здесь находится граница между двумя государствами, то есть как бы ничейные земли. Вот люди и осторожничают. Пойдем уже в ту хибару, которую нам указал этот зажравшийся боров. Может, хотя бы туда пустят.
Домик и впрямь напоминал скорее полуразвалившуюся хибару, чем деревенскую избу. Но, как говорится, выбирать особо не из чего, тем более, пока мы ходили, на улице практически совсем стемнело. Идти в это время в лес не было уже никакого резону. Подойдя к забору, мы увидели, что стучать нет смысла, так как и калитки-то как таковой уже не было. Она сиротливо лежала в стороне. Поэтому мы просто поднялись на крыльцо и постучались.
Дверь нам открыла невысокая женщина с усталым лицом и в очень бедной одежде. Ее фартук был латан-перелатан, но все же достаточно чист. Она молча смотрела на нас, видимо, ожидая, когда же мы раскроем свои рты и сообщим, для чего приперлись в такую позднотень.