И я понятия не имею, как к этому относится. Возможно, у Эсми очень богатый внутренний мир и развитая фантазия, и ей вполне комфортно находиться в обществе самой себя и меня. Я знаю, что такие люди существуют, но я не понимаю, почему именно моя дочь... Ее отец публичный человек, и ей придется больше, чем другим людям, находиться в обществе под прицелом многочисленных любопытных глаз. Одиночество для дочери будущего мэра – непозволительная роскошь, как и для его жены. А сейчас, когда наши с Эсми желания не покидать пределы дома и все время находиться рядом, играть, читать, рисовать, смотреть мультфильмы и сказки, совпали, мы стали особенно близки. И мысль о том, что у меня могут ее отобрать, что я в любой момент могу потерять все, чем жила последние годы не позволяет мне в полной мере ощутить свое материнское счастье. Я хочу, чтобы оно было безоблачным, безусловным. Наверное, этого хотят все, что совершенно невозможно.
Я поднимаю руку, чтобы постучать в соседний кабинет, но замечаю, что она приоткрыта на ширину ладони. Пожав плечами, берусь за ручку и вхожу.
– Глейдис… – начинаю я, и слова застывают на языке, когда мой взгляд останавливается на высокой широкоплечей фигуре, развернутой ко мне спиной… на фоне открытого настежь окна. Мне не нужно даже напрягаться, чтобы идентифицировать того, кто точно стройной и миниатюрной медсестрой Глейдис быть не может. Мак предупреждала меня. Я предчувствовала подобное и не удивлена. И в глубине души я испытываю облегчение. Да. Именно так. Облегчение. Он явился, и все мои внутренние радары кричат об опасности. Плевать. Я должна закончить это. Остановить его. И как обычно в его присутствии я испытываю двойственные ощущения. Не хочу анализировать их, не хочу думать. Я слишком устала от постоянного панического страха, не отпускающего меня на протяжении последних недель.
В кабинете гуляет сквозняк, и я автоматически закрываю дверь.
– Или стоит оставить открытой? Ты, вроде, боишься замкнутых пространств?
– А тебя они, напротив, стали привлекать, не так ли? – отвечает он, убирая руки в карманы темно-синих джинсов и нешироко расставляя ноги. Он снова не в официальном образе. Черный свитер из крупной вязки обтягивает мощные плечи, и невольно задаюсь вопросом, а кого хрена он так усиленно работает над своим телосложением и мышцами, если... Стоп. Это не мое дело. Возможно, в спортзале он снимает стресс, или это такая его детская мечта – стать однажды культуристом. Мне не интересно. – Не волнуйся, наш разговор не будет долгим. Я вытреплю несколько минут при закрытой двери. К тому же, окно открыто. А погода сегодня чудная.