— Ты едва его знаешь.
— Я знаю достаточно.
— Он мне нравился, но пришёл ты, и теперь всё разрушено.
Я не знаю, почему не говорю ему, что Робби интересует меня только как друг.
Хорошо, я знаю. Это потому, что я должна буду объяснять, почему поцеловала Робби. А это означало бы сказать Тому, что я сделала это рефлекторно, потому что ревновала, когда увидела, как он целовался с Эшли.
— Я думал, ты отреклась от мужчин. Так почему же не отшила его? Почему поцеловала?
Дерьмо. И что мне отвечать на это?
— Я… — у меня пересыхает во рту. — Я не планировала, — медленно говорю я. После чего сметаю воображаемую пыль с моего платья, чтобы избежать его тяжёлого взгляда.
— Я не знаю, почему поцеловала его.
Врунишка, врунишка, все в огне трусишки.
Том берёт меня за руку и скользит подушечкой большого пальца поперёк моей ладони.
— Ты хотела заставить меня ревновать.
— Нет! — я снова вырываю свою руку.
Он наклоняется вперёд, вторгаясь в моё личное пространство.
— Почему ты не можешь просто сказать правду? Почему не можешь просто признать, что хочешь меня, и смириться с этим?
Потому что я трусиха.
Я смотрю на него и вижу разочарование, будто бы выгравированное на его лице. Но затем в глубине его глаз я вижу мерцание боли.
Я делаю ему больно? Я не хочу причинять ему боль.
Мои губы дрожат, когда произносят:
— Хорошо. Ты хочешь знать правду. Это потому, что ты пугаешь меня. Это, — я махаю рукой между нами, — что бы это ни было, чувствуется слишком интенсивным, — мой голос затихает. — А интенсивность чертовски пугает меня.
Он отчего-то хмурит брови, неожиданно поднимается на ноги и снова садится возле меня.
Он заставляет меня чувствовать себя открытой и уязвимой.
— Ты хочешь знать, почему я спугнул Робби? — его голос низкий.
Он оборачивается и смотрит на меня.
— Конечно же, хочу.
— По двум причинам. Когда я скажу тебе первую, знай, что я никоим образом не хочу тебя обидеть. Меньше всего я хочу ранить тебя.
Мой желудок начинает свободное падение.
— Но ты должна знать правду, чтобы держаться подальше от этого мудака, — он потирает свой лоб.
Я сажусь немного прямее, в животе формируются маленькие шарики напряжённости. Я беспокоюсь о том, что он собирается сказать.
— Контракт Турникетов подлежит продлению, но Ралли не собирается этого делать.
Я награждаю его растерянным взглядом.
— Почему он не хочет перезаключать контракт? Турникеты хорошо справляются.
Том качает головой.
— Не так хорошо, как того хочет Ралли. Ты знаешь, какой он козёл и какие дикие решения он может принимать. Если что-то не работает на него должным образом, то для него это становится расходным материалом.