Теперь её страх оттеснила бесконечная досада, частый гость их ночных бесед; если б только ещё сам Тимофей наведывался на столь редко в её кошмарные, жуткие сны… Если б он хоть изредка вытеснял собой то, что она видела. Её боль, её страх, её ужас — не тот сон, в котором она наконец-то получала свою власть.
— О, ты как всегда пространственен во времени. Почему же мне стоит беспокоиться об этой ерунде? Мне неважно, что когда случится.
Он сжал зубы, внимательно изучая её, а после ответил:
— Потому что я знаю, что тебе всё равно. Тебе всегда было всё равно.
Этот бессмертный знал её куда лучше, чем ей бы хотелось.
— Ты ошибаешься, Тимофей. Как всегда…
Он покачал головой.
— Ты никогда не была сильна во лжи, моя старая подруга.
Валия сжала челюсть.
— Мой сон был чудесен — а ты его прервал. Давай, говори, зачем ты пришёл, потому что мне хочется туда вернуться!
Он прищурился, изучая её пристальным взглядом. Всегда учился тому, что видел… А ещё этот бессмертный был расстроен, куда больше, чем все остальные.
— Это морщины на твоём лице заставили тебя мечтать даже об обыкновенных снах? — спросил он.
Валию возмутило то, как небрежно он упоминал потерянную ею молодость. Вчера она разбила последнее зеркало в своём домишке, возненавидев ту старуху в отражении, что ей доводилось видеть.
— Твоя склонность говорить загадками никогда не была привлекательной чертой, Тимофей!
— А твоё отсутствие сочувствия тоже тебе не льстило.
Она рассмеялась, такая холодная и хрупкая, словно сосулька, которой предстояло упасть на мёрзлую землю.
— Значит, ты меня обвиняешь?
Он изогнул бровь, медленно обходя её по кругу. Вместо того, чтобы сосредоточиться на его движениях, она попыталась рассматривать жёлтые маргаритки, их россыпь у её ног.
— Теперь у тебя другое имя, — промолвил он. — Валия…
Плечи её напряглись.
— Да.
— Но новое имя не меняет старую жизнь.
— Я не согласна.
— Мне стоило побывать в твоих снах много лет назад. Прости, что пренебрегал тобой, — взгляд его коснулся её левой руки. — Полагаю, вот это беспокоит тебя даже больше морщин на твоём лице.
Это злое наблюдение относительно её щёк теперь переместилось на странную руку, спрятанную в кармане плаща.
— Простой шепоток воздушной магии может творить чудеса и скрывать это во время бодрствования.
— Но от кого ты скрываешься? Ты сама выбрала одинокую жизнь.
— Правильно, — прошипела Валия. — Это моя жизнь и мой выбор! Это не твоё дело! Да и какая разница? Если конец близок, как ты говоришь, будь то миг или столетие, пусть будет так. Пусть всё это наконец-то закончится. А теперь иди прочь. Мои сны только мои. Мне нравится, что никто не в силах пролезть в мою жизнь.