Открытие ребенком разницы полов усугубляется травматичностью более раннего открытия [существования] другого и более поздним пониманием неизбежности смерти. Некоторые так никогда и не справляются с этими универсальными травмами, и все до некоторой степени отрицают их в глубине души, где мы благословенно свободны быть всемогущими, двуполыми и бессмертными!
Первичная сцена и первичная сексуальность
Концепция первичной сцены включает в себя весь запас бессознательного знания ребенка и его личной мифологии о сексуальных отношениях людей, в особенности родителей. Помимо генитальных аспектов первичной сцены и связанных с ней фаллически-эдипальных конфликтов (описанных Фрейдом как типичных для неврозов, когда они тормозят какие-либо или все формы либидинозной экспрессии), эта сцена может быть также описана в доэдипальных терминах, таких как оральноэротические и орально-пожирательные фантазии, анально-эротические и анально-садистские обмены, бисексуальная путаница, архаические фантазии о сосании крови, страх утраты чувства своей идентичности или представления о границах своего тела. Когда такие фантазии играют ведущую роль в психической реальности личности, сексуальные и любовные отношения легко уравниваются с кастрацией, уничтожением или смертью.
Углубление понимания бессознательного значения фантазий о первичной сцене привело меня к открытию, что влияние этих фантазий при пограничных состояниях очень существенно, и — что было даже более поразительно — они могут быть причиной даже психосоматических приступов. Обращаясь к соматическим «сообщениям» моих полисома-тизированных пациентов, я узнала, что ужас перед растворением, утратой телесных границ или чувства Собственного Я, ужас уничтожения в другом или поглощении им и часто встречается, и обнажает скрытые связи с архаическими сексуальными и любовными чувствами, происхождение которых скрыто в самом раннем младенчестве. Эти детские страхи, связанные с первыми опытами взаимодействия между матерью и младенцем и не имеющие вербального интрапсихического представительства, хранятся в памяти тела.
Часто эти анализанты приходят к пониманию того, что за их необъяснимой тенденцией постоянно покушаться на свое собственное соматическое функционирование стоит (соединившись со страхом телесного или психического разрушения в сексуальных отношениях, равно страшная для них и отрицаемая ими) их склонность к деструктивным отношениям в сексуальном партнерстве. Подобные тревоги повторяют гнев младенца, его желание сосать кровь и желание причинить смерть, проецируемые им на родительские фигуры. В психическом мире младенца, где ненависть и любовь сливаются в динамическом потоке либидиноз-ных вложений, эти воображаемые обмены с родительскими объектами вносят свой вклад в формирование образа пусть и страшной, но зачаровывающей первичной сцены.