С таким же успехом он мог бы воткнуть мне нож в сердце.
— Откуда ты знаешь, к чему я готова, а к чему — нет? — спрашиваю я.
— Я видел, что сделал с тобой тот козёл, Рейган. — Папа так сильно ударяет кулаком по кухонной столешнице, что подпрыгивает посуда. И я тоже. — Я видел, в каком состоянии ты ходила по дому, как вздрагивала от каждой тени, как окружила себя стенами, чтобы больше никто не мог причинить тебе вред. Ты научилась тому, как можно защитить своё тело, но никто не научил тебя, как защитить своё сердце. — Он бьёт себя кулаком в грудь. — Ты не готова к тем отношениям, которых хочет Пит. Совершенно не готова.
— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я так тихо, что сама едва разбираю свои слова.
Но папа меня услышал.
— Остановись, пока ещё не слишком поздно, — произносит он. — Прекрати это.
— Ладно, — выдыхаю я. — Ты победил.
Развернувшись, я выхожу из кухни.
Мы с Питом познакомились всего два дня назад. Но почему тогда у меня такое ощущение, будто моё сердце знает его всю жизнь? Не понимаю. Возможно, папа и прав.
Пит
За ужином я пытаюсь не смотреть на неё. Она сидит со своей матерью и братом, но её отца с ними нет.
Её мама машет мне рукой, чтобы я присоединился к ним, но я качаю головой и сосредотачиваюсь на своей тарелке.
— Почему ты не сидишь с Рейган? — спрашивает меня Тик-Так, усаживаясь рядом.
Я пожимаю плечами. Не могу подобрать нужных слов, чтобы ответить ему.
— Как тебя зовут, чувак? — спрашиваю я.
Он улыбается.
— Эдвард.
— Кто-нибудь называет тебя Эдди?
Он качает головой.
— Так называл меня только один человек. Но я подстрелил его, когда застал за тем, как он насилует мою младшую сестру. — Он избегает встречаться со мной взглядом. — Поэтому я не советую тебе так меня называть. — Он ухмыляется. — Зови меня придурком, да как хочешь зови, но только не Эдди.
— Это был твой отец? — спрашиваю я.
Он качает головой.
— Нет, просто мужик, за которого вышла моя мать. — Он смотрит куда-то вдаль, словно что-то вспоминает. — Я подстрелил его. Бах! — Последнее слово он говорит тихо, как в автобусе, когда впервые заговорил со мной.
Ничего себе. Даже не знаю, что сказать на это.
— Как твоя сестра? — спрашиваю я, вспоминая, в каком состоянии нашёл тогда Рейган. И мне не хочется даже знать, что было с его сестрой.
— Ей тогда было всего одиннадцать лет, — шепчет Тик-Так. — Грёбаных одиннадцать лет.
Не следовало мне его осуждать, когда мы только познакомились.
— Мне очень жаль, — говорю я.
— Меня просто бесит, что он забрал то, что могло бы у неё быть, знаешь?
Я киваю, но на самом деле, конечно, не знаю.