Сообщение от Рэйчел: «Ну и где ты, дерзкая девчонка? Я видела, как ты не могла оторвать свои губы от того придурка. Ты ушла с ним?»
Мне нужно ответить. Но мои пальцы слишком сильно дрожат.
— Хочешь, я тебе помогу? — спрашивает парень. Он осторожно, но ловко забирает у меня мобильник, в который я вцепилась, и мне приходится отпустить. От меня никакого толку. Меня колотит с такой силой, что я всё равно не смогу им воспользоваться.
— Что мне нужно ответить? — спрашивает парень.
Я проглатываю ком. Когда всё началось, я орала, но тот зажал мне ладонью рот, а затем ударил головой о ванную тумбочку, и теперь у меня дерёт горло.
— Помоги мне. — Это мой шёпот, и парню приходится наклониться ближе, потому что он не понимает, что я говорю.
— Что? — тепло спрашивает он.
— Помоги мне, — повторяю я. Он смотрит на моё лицо. Не на моё выставленное напоказ тело. Только на моё лицо, словно я не сижу здесь с задранной вверх юбкой, словно моя блузка не разорвана.
Словно меня только что не изнасиловали. Не осквернили. Не использовали. Я пытаюсь одёрнуть юбку, и он оглядывает комнату, затем открывает шкафчик и накрывает меня большим полотенцем. Тогда я начинаю поправлять свою одежду. Парень смотрит вниз и поднимает мои туфли — они, должно быть, упали, когда я молотила ногами. Он ставит их рядом со мной. Затем замечает висящие вокруг лодыжек трусики и, протянув руку, осторожно поднимает мою ногу, чтобы снять их.
— Они мне нужны, — говорю я. И они очень, очень сильно мне нужны.
Он стряхивает их и поднимает.
— Они порваны.
— Они мне нужны, — снова повторяю я.
По моей щеке скатывается слеза, и его лицо смягчается. Парень находит обрывки трусиков в том месте, где их порвал тот, кто меня обидел, и связывает вместе. Потом поднимает их, как если бы мне два года и нужна его помощь, чтобы одеться. Я продеваю в них ноги и, пошатываясь, встаю. Он поддерживает меня. Но у меня так сильно дрожат руки, что я не могу натянуть трусики до конца. Парень помогает мне и тут же с шипением выдыхает, когда замечает кровь на внутренней поверхности моих бёдер. Он поднимает взгляд и смотрит на моё лицо, когда натягивает трусики, а затем одёргивает мою юбку, чтобы прикрыть их. Я опускаю полотенце, и он осторожно застёгивает мою блузку. Затем наклоняется и поднимает телефон, который я выронила.
— Может, мне кому-нибудь позвонить? — спрашивает он.
Я киваю. Но не могу придумать, кому именно. Я не могу позвонить своим родителям. Меня не должно было быть на этой вечеринке. Я должна была находиться в своей комнате в общежитии и заниматься.