Я узнал, что медсестры очень любят разговаривать. Этим они и занимались. Они дают таблетки, чтобы помочь уснуть, а потом будят всю ночь. Черт. Я хотел спать. Я хотел проснуться и увидеть, что мои гипсы пропали. Это я и сказал медсестрам.
— Можно я просто усну и проснусь, когда мне уже снимут гипсы?
— Глупый мальчик, — ответила медсестра.
Да. Глупый мальчик.
Я кое-что помню: вся моя комната была в цветах. Цветы от всех подруг моей мамы. От родителей Данте. От моих сестер. Цветы от соседей. Цветы из сада моей мамы. Цветы. Черт. У меня никогда не было мнения по поводу цветов. Теперь оно появилось. Я ненавижу цветы.
Мне нравился мой хирург. Он делал операции спортсменам. Он был довольно молодой и был похож на спортсмена. Но у него были руки пианиста. Я помню, как размышлял над этим. Но я ничего не знаю о руках пианистов или руках хирургов. Я даже помню, как мне приснились его руки. В моем сне, он держал птицу Данте, а потом отпустил ее, и она улетела. Это был хороший сон. У меня не было хороших снов уже давно.
Доктор Чарльз. Так его звали. Он знал, что делает. Хороший парень. Да, вот что я думал. Он отвечал на все мои вопросы. А у меня их было много.
— В моих ногах есть штифты?
— Да.
— Постоянные?
— Да.
— И вам не придется снова менять их?
— Надеюсь, нет.
— Вы не очень-то разговорчивы, да, доктор?
Он рассмеялся.
— Ты крепкий парень, да?
— Я не думаю, что я такой уж и крепкий.
— Что ж, я думаю, ты крепкий. Очень крепкий.
— Да?
— Я постоянно был возле тебя.
— Серьезно?
— Да. Серьезно, Аристотель. Я могу кое-что сказать тебе?
— Называйте меня Ари.
— Ари. — Он улыбнулся. — Я удивлен, как хорошо ты держался во время операции. И я удивлен, как хорошо ты держишься сейчас. Это действительно замечательно.
— Это удача и гены, — сказал я. — Гены, которые я получил от мамы и папы. А моя удача, ну, я не знаю откуда она появилась. Возможно, от Бога.
— Ты религиозный парень?
— Не совсем. Это все из-за моей мамы.
— Да, мамы и Бог хорошо ладят.
— Наверно. Когда я перестану чувствовать себя так ужасно?
— Нет определенного времени.
— Нет времени? Мне будет так больно все восемь недель?
— Станет лучше.
— Конечно. А как так получилось, что мои переломы находятся под коленями, а гипсы — выше колен?
— Ты должен лежать спокойно в течение двух или трех недель. Ты не должен сгибать ноги. Ты можешь снова поранить себя. Крепкие парни, они давят на себя. Через несколько недель я поменяю твои гипсы. Потом ты сможешь сгибать ноги.
— Черт.
— Черт?
— Несколько недель?
— Три недели.
— Три недели не сгибать ноги?
— Это не так уж и долго.