— А ты бы сбежал? — спросил я.
— Нет.
— А почему нет?
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе свой секрет?
— Конечно.
— Я безумно люблю своих родителей.
Это заставило меня улыбнуться. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил что-то подобное про своих родителей. Кроме Данте.
А потом он шепнул мне на ухо:
— Я думаю, что у той дамы, что сидит напротив нас, любовная интрижка.
— Откуда ты узнал? — прошептал я.
— Зайдя в автобус, она сняла свое обручальное кольцо.
Я кивнул и улыбнулся.
Мы сочиняли истории и про других пассажиров.
Мы знали, что они тоже придумывали истории про нас.
Я очень редко сближаюсь с людьми. Я предпочитаю оставаться одиночкой. Я играю в баскетбол, в бейсбол и даже состою в клубе Бойскаутов, но я почти не общаюсь с другими парнями. Я никогда не чувствовал себя частью их мира.
Парни. Я наблюдал за ними. Изучал их.
В конечном итоге я не нашел в них для себя ничего интересного. На самом деле, я только еще больше разочаровался.
Может я был немного высокомерным. Но я так не думаю. Я просто не понимал, как с ними разговаривать, как чувствовать себя комфортно в их окружении. Общение с другими парнями не заставляло меня чувствовать себя умнее. Общение с другими парнями заставляло меня чувствовать себя глупым и неполноценным. Это было, словно они все состояли в одном клубе, а я нет.
Когда я стал слишком взрослым для бойскаутов, я сказал отцу, что не хочу больше этим заниматься. Я больше этого не выдержу.
— Потерпи ещё год, — сказал мне он. Отец знал, что иногда я люблю подраться. Он часто читал мне лекции о физическом насилии. Он пытался оградить меня от влияния школьных группировок. Он не хотел, чтобы я стал таким как мой брат, который сидит в тюрьме. Именно из-за моего брата, о чьём существовании даже не упоминалось, я должен был быть примерным бойскаутом. Это отстой. Почему я должен быть хорошим мальчиком только потому, что у меня плохой брат? Ненавижу эту семейную математику.
Я уступил отцу. Я решил потерпеть еще один год. Я ненавидел это, кроме того, что я научился делать искусственное дыхание. Мне не очень нравилось дышать в чей-то рот. Это выводило меня из себя. Но по какой-то причине, меня восхищало то, что ты можешь заставить сердце вновь забиться. Я не совсем понимал, как это работает. Но после того как я получил нашивку за то, что научился оказывать первую помощь, я ушел из бойскаутов. Придя домой, я отдал нашивку отцу.
— Я думаю, что ты совершаешь ошибку, — вот и все, что сказал мне отец.
Я не собирался садиться в тюрьму. Именно это я и хотел ему сказать, но вместо этого фыркнул: