Я обожал Бэтмена, Человека Паука и Невероятного Халка.
— Слишком мрачно, — сказал Данте.
— И это говорит парень, который любит «Сердце тьмы» Конрада.
— Это совсем другое, — сказал он. — Конрад занимался литературой.
Мы всегда спорили с ним по поводу того, можно ли считать комиксы литературой. Но литература была серьезным делом для такого парня как Данте. И я не помню случая, когда бы я выигрывал спор. Он умел убеждать. Он также был отличным читателем. Книгу Конрада я прочитал только ради него. Когда я её прочел, я сказал ему, что мне она не понравилась.
— Единственное в чем прав Конрад, — сказал я, — это в том, что мир действительно мрачное место.
— Возможно твой мир, Ари, но не мой.
— Да, да, — сказал я.
— Да, да, — сказал он.
Но правда была в том, что я ему соврал. Книга мне понравилась. Это было лучшее, что я когда-либо читал. Когда мой отец увидел, что я читаю, он сказал, что это одна из его любимых книг. Я хотел спросить его, он прочел её до Вьетнама или уже после возвращения. Но задавать вопросы моему отцу было бесполезно. Он никогда на них не отвечает.
Я понял, что Данте читает, потому что ему нравиться читать. А я читал, потому что мне больше нечем было заняться. Он анализирует прочитанное. А я просто читаю. Мне кажется, что мне пришлось чаще заглядывать в словарь, чем ему.
Я был темнее его. И я говорю не только о цвете кожи. Он сказал, что у меня трагическое видение жизни.
— Вот почему тебе нравиться Человек Паук.
— Я просто на половину мексиканец, — ответил я, — а мексиканцы все пессимисты.
— Может быть и так, — сказал он.
— А ты оптимистичный американец.
— Это оскорбление?
— Возможно, — сказал я.
Мы рассмеялись. Мы постоянно смеялись.
Мы были совсем разные. Я и Данте. Но у нас было и кое-что общее. Наши родители не разрешали нам смотреть телевизор. Они считали, что он оказывает на нас плохое влияние. Мы оба выросли, выслушивая лекции типа: Ты же мальчик! Иди, развейся! Перед тобой лежит целый мир…
Данте и я были последними парнями в Америке, которые выросли без телевизора. Однажды он спросил меня:
— Ты думаешь, наши родители правы, говоря, что перед нами открыт весь мир?
— Я сомневаюсь, — ответил я.
Он рассмеялся.
Вдруг мне пришла в голову мысль.
— Давай прокатимся на автобусе и все увидим.
Данте улыбнулся. Нам обоим нравилось ездить на автобусе. Иногда мы часами катались по кругу.
— Богатые люди не ездят на автобусе, — сказал я Данте.
— Вот поэтому нам так нравиться.
— Может быть, — сказал я. — А мы бедные?
— Нет. Если бы мы сбежали из дома, то мы бы стали бедными.
Меня удивили его слова.