Я сижу боком на стуле, одна нога перекрещена с другой, смотрю на тебя, стоящего у окна. Жду, когда заговоришь снова, и ты долго молчишь, прежде чем это сделать:
— Он гигант. Не ветряная мельница, а настоящий гигант. И у меня нет шанса убить его, не так ли? Так почему же я стараюсь? Вот что ты спрашиваешь, не так ли? Зачем?
— Нет, не зачем. Это неправильный вопрос.
Я встаю, аккуратно, сзади тебя, мои открытые босоножки от Урсулы Гуччи на высоком каблуке стучат по полу. Я на расстоянии вытянутой руки, достаточно близко, чтобы почувствовать запах твоего одеколона, такой приглушённый, слабый и манящий. Достаточно близко, чтобы понять, насколько ты на самом деле высок, и что я, возможно, выполнила свою работу слишком хорошо.
— Тогда каков правильный вопрос, Икс?
Ты, в свою очередь, разворачиваешься ко мне. Я не отступаю и делаю вид, что не замечаю твой взгляд, скользящий по мне.
— С чем тебе следует бороться? Вот вопрос. Каждый из нас сталкивается с чем-то, разбирается с чем-то. Не так ли? Но нам необходимо выбрать, каких гигантов мы попытаемся убить.
Я лицемерка, потому что не могу выбрать сама. Это было сделано за меня от моего имени, и это само по себе гигант, которого я не могу убить. Но сейчас не обо мне. И я должна казаться мудрой.
Ты понимающе кивнул. Твои глаза смотрят на меня. Я удерживаю твой взгляд и жду. Взгляд на часы сказал бы мне, что урок окончен, но я уже знаю, чувствую это. Осязаю ход времени. Моя жизнь измеряется шагом в один час, и, таким образом, я тонко настроена на ощущение окончания этого отрезка времени. Прошёл час, а ты ещё здесь. Смотришь на меня, будто видишь впервые.
— Икс...
Я повторяю собственные слова:
— Выбери своего гиганта, Джонатан.
Ты тут же отвечаешь мне:
— Думаю, я начну с того, что ты будешь называть меня Джоном.
Твои карие глаза, со светлыми и более тёмными оттенками, останавливаются на мне. Смотришь неплотоядно или уставившись, что ещё хуже — ты наблюдаешь.
— Итак, Джон, — я встречаю твой взгляд, и должна сконцентрироваться на сохранении возведённой стены нейтралитета между нами, — выбери своего гиганта, Джон. Будь мудрым.
Шаг. Даже не шаг, скорее скольжение одной ногой, обутой в остроносые мокасины из итальянской кожи, и мы оказываемся так близко, что между моим телом и твоим даже лист бумаги не проскользнёт, и хотя мы не касаемся друг друга, это запрещённый, украденный момент. Ты не понимаешь, как рискуешь. Риск я беру на себя.
— Что если я выберу сразиться с этой мельницей, Икс? — ты задал этот вопрос намеренным шёпотом, твои руки дергаются в стороны, как будто им неймётся взять меня за талию или лицо.