Теория травмы основа многих трудов по расстройству множественной личности (multiple personality disorder, MPD; рус. РМЛ), трактует их как фрагменты прежде единой личности. Специалисты по РМЛ признают множественность у своих пациентов, однако для них эти личности результат ранней травмы и жестокого обращения, что заставляет личность отщеплять от себя «альтернативные» личности (Kluft, 1985; Bliss, 1986; Putnam, 1989).
Независимо от теоретического объяснения истоков феномена внутренних сущностей будь то научение, травма, интроекция, коллективное бессознательное или естественное состояние психики, одни теоретики более, нежели другие, склонны описывать субличности как целые, «укомплектованные» личности. Они сходятся в убеждении, что внутренние сущности нечто большее, чем скопление мыслей или чувств, или всего лишь состояния психики. Нет, в них видят отдельных личностей, каждого с полным спектром чувств и желаний, своими способностями, разного возраста, темперамента и даже половой принадлежности. Эти внутренние личности обладают довольно высокой степенью автономии в том смысле, что они думают, говорят и чувствуют не то же самое, что человек, внутри которого они существуют. Теоретики РМЛ разделяют эту точку зрения, однако считают это верным лишь для сильно травмированных людей.
В поздних работах Юнга архетипы и комплексы по описаниям приближаются к автономным членам множества, как и в разработанном последователями Юнга методе «диалог голосов» (Stone & Winkelman, 1985). То же можно отметить и в терапии эго-состояний, разработанной гипнотерапевтами Джоном и Хелен Уоткинс (Watkins, 1978; Watkins, Johnson, 1982; Watkins, Watkins, 1979), и в психосинтезе Ассаджиоли они видят множественность составленной из полноценных личностей.
Такая позиция поддерживается и автором этой книги. Моя позиция заключается в том, что полезно видеть внутренние сущности как автономные личности, как внутренних людей в противоположность тому, как мы привыкли воспринимать себя исходя из обыденного здравого смысла. У человека одно тело, один мозг, и может быть лишь одно существо в одной персоне. Отчасти потому вышеописанные подходы часто воспринимаются как нечто, граничащее с эзотерическим учением, и остаются в стороне от психологического мейнстрима. Хотя очеловечивание субличностей может вызвать протест у ряда читателей и позволит им с легкостью отнести ССТС к эзотерическому направлению, но именно так люди описывают свои внутренние сущности (или сущности описывают самих себя), когда люди узнают их лучше. Шаблоны и характеристики частей личности, описываемые в настоящей книге, не являются плодом моего воспаленного воображения; они то, о чем клиенты рассказывали мне и моим коллегам. Потому «очеловечивание» не очень подходящее слово, ведь обычно оно используется, когда хотят сказать, что человеческие качества приписываются кому-то или чему-то, что человеком не является.