Лишь проработав несколько лет с «частями», я научился рассуждать о них вот так, видя их объемными, и я понимаю трудности, которые предстоят многим читателям на этом пути. Однако описанная во Введении позиция заинтересованного слушателя моя попытка оставаться в рамках в целом более распространенной традиции целостного восприятия личности, а не внедрения теоретического конструкта (например «схема» или «внутренний объект»).
Для работы с моделью ССТС нет необходимости верить, что в онтологическом смысле части являются «внутренними людьми». Для многих терапевтов это не более чем полезная, удобная метафора. С точки зрения практики, однако, внутренняя система лучше отзывается па такое уважительное отношение, и потому лучше так к субличностям и обращаться приписывая им человеческие качества и ответные реакции. Некоторые терапевты решают для себя эту проблему, отходя от восприятия частей личности как людей, когда они обсуждают случай в теории, но на терапевтической сессии обращаясь с ними как с находящимися внутри людьми. Мне бы такое раздвоение только мешало думать и создавало бы дополнительную путаницу. Эта тема будет далее обсуждаться в главе 5.
Идея внутренних личностей в США уже не воспринимается как относящаяся к области эзотерики. В последнее время она стала популярна благодаря призывам «исцелить внутреннего ребенка». Движение началось с программы преодоления зависимостей «12 шагов», и благодаря усилиям харизматических лидеров, таких, как Джон Брэдшоу (John Bradshow), стало общенациональной идеей. В рамках движения значение термина «внутренний ребенок» варьирует в зависимости от автора. Для большинства это метафора душевного состояния невинности, но некоторые описывают его как субличность, похожую на ребенка. Хотя из этого движения не выросла новая теория личности, оно помогло тысячам людей осознать существование в себе разных личностей.
И, наконец, направление, изучающее расстройство множественной личности, также распространенное в США, позволяет терапевтам работать с субличностями пациентов с большим комфортом; многие терапевты приходят к выводу, что есть не только у их клиентов. Более того, информация об увеличении случаев РМЛ отчасти может быть результатом того, что увеличилось число терапевтов, задающих клиентам вопросы о личностях в них. Когда клиент принимается описывать свою внутреннюю семью, некоторые терапевты заключают: «множественный». С точки зрения ССТС, однако, РМЛ один из способов организации внутренней семьи после продолжительной и тяжелой травмы. Внутренняя семья человека, страдающего РМЛ, - более поляризованная, изолированная и оберегающая. Поэтому она менее сплоченная и больше мучается, а во всем прочем не отличается от внутренней семьи других людей, которых так не травмировали.