Способ, которым многие люди реагируют на травму, может положить начало поляризации между Изгнанниками и теми, кто старается защитить систему и поддерживать ее функционирование. Чем больше травмированным, разъяренным или сексуально использованным изгнанникам «затыкают рот», тем сильнее их тенденция впадать в крайности, и тем более обоснованными становятся старания менеджеров и пожарных не давать им вырваться. Приходится прибегать к более радикальным способам подавления. Чем большее давление оказывается на Изгнанников, тем сильнее они стараются вырваться, так что все три группы оказываются жертвами нарастающего по спирали порочного круга. Джудит Герман (Judith Herman, 1992) описывает такой круг: [женщина, пережившая насилие] оказывается зажатой между потерей памяти и повторным проживанием травмы, между лавинами сильных, все заполоняющих чувств и ощущением пустыни, отсутствия каких бы то ни было чувств, переходит от спонтанных вспышек раздражения и активности до полного торможения. Нестабильность, возникшая в результате этих периодических смен состояний, в дальнейшем лишь усиливает у травмированного человека ощущение непредсказуемости и беспомощности (р. 47).
Изгнанники. Чаще всего детей учат не бояться и скрывать свои боль и страх. Взрослый реагирует на проявление ребенком задетых чувств точно так же, как реагирует на свои собственные, на реакции уязвленной внутренней детской субличности реагирует нетерпимостью, отвержением, критикой, резкими попытками отвлечь или развлечь. Принадлежащие ребенку части-»менеджеры» быстро перенимают эти установки и ограничивают Самость в возможности позаботиться о самых младших членах племени. Для многих людей это создает ситуацию высокого риска поляризации вследствие травмы.
У них появляется склонность к мгновенному забыванию травмирующих событий, а это значит склонность выбрасывать страдающие части личности из области осознаваемого. Так к травме «детской» части прибавляется еще и оскорбительное пренебрежение. Получается, что они как дети, которых сперва травмировали, а затем отвергли и бросили за то, что они травмированы. Они превращаются в Изгнанников, запертых и обремененных стыдом, виной или идеей, что они недостойны любви.
Как любая угнетенная группа, изгнанники постепенно становятся все более резкими и отчаянными в поисках возможности вырваться из своего изгнания и поделиться своей историей. Для этого они устраивают человеку флешбеки, или кошмарные сны, или мимолетные ощущения боли или страха. Изгнанники, подобно брошенным детям, отчаянно стремятся к любви и заботе. Они находятся в постоянном поиске кого-нибудь, кто мог бы их спасти и освободить.