— Ничего себе! — цедил отец. — Учитель крадет вещи, учит ребенка продавать туфли… Я привык покупать, а не продавать — торгую только в лавках!
Он стоял за увольнение Чжао. Цзи считала, что хозяин прав, потому что учитель и ученик воровали у нее уголь, бросали на пол недогоревшие свечи, плодя тем самым мышей, использовали тарелки в роли тушечниц, а палочки для еды — в роли кочерги, так как настоящая кочерга и совок для угля давно исчезли.
Небесный дар не хотел расставаться с учителем и решил сопротивляться. Он был уже почти семнадцатилетним парнем, со своими пристрастиями, и не мог полностью подчиняться отцу. Пушок на его верхней губе стал еще гуще, голос — почти как у взрослого. В принципе он любил чистоту и порядок, установленные в доме еще матерью, но не меньше ему нравилась и неопределенность во всем, характерная для учителя. Разве есть время вытирать со стола, когда пишешь на нем стихи? Они с учителем были поэтами, а отец — торговец, это ясно, но поэзия не должна подчиняться торговле, это тоже ясно.
Тигр, видя, что дело плохо, выступил примирителем, пообещав пресечь продажу вещей и обыскивать провинившихся каждый раз, когда они выходят из дома. К тому же он утверждал, что сочинения, которые они пишут, помогут Небесному дару стать чиновником. Отец немного успокоился и не выгнал Чжао.
С тех пор учитель сам заявлял Тигру, подойдя к воротам и не дожидаясь обыска:
— Иду добыть немного денег. Но не бойся: продавать буду далеко, а не возле дома!
Тигр не очень доискивался, что он несет, так как сам считал, что от лишних вещей нужно избавляться: они только место занимают. Кроме того, совершив свою торговую операцию, учитель всегда угощал друзей. Тигр постоянно получал от него фрукты или какие-нибудь другие вкусные вещи, а когда рыльце в пушку — почему глаза не закрыть?
Еще отец был недоволен тем, что Небесный дар часто ходил к Пчелке. Юноша особенно любил ходить к ней потому, что теперь она превратилась в «ночную Пчелку». Супруги Хэй не успевали следить за детьми и предоставляли им делать что хотят, и Небесный дар продолжал играть с ними. Они вновь перестали казаться ему грязными, так как он, подражая учителю Чжао, разлюбил прихорашиваться и подарил свою еще не до конца использованную жидкость для ращения волос жене Тигра. Ему очень нравилась наивность Пчелки. Он читал ей стихи, в том числе о ней самой, а она каждый раз округляла свои черные глаза и говорила:
— О, какие красивые!
Он шептал ей, словно герой романа:
— Наши судьбы связаны неразрывно… А она, ничуть не смутившись, отвечала: