Получив такие показания, Никсон обратился к Берту Эндрюсу, руководителю вашингтонского бюро NewYorkHeraldTribune. Эндрюс считался своим человеком в кругу либералов: он много раз критиковал Комитет; защищал "Голливудскую десятку" во время слушаний по делу о распространении в киноиндустрии США коммунистической пропаганды[22], написал книгу "Вашингтонская охота на ведьм"; получил за всё это Пулитцеровскую премию. Однако Никсон рассчитывал, что, узнав реальные факты, журналист встанет на его сторону. Так и произошло. Прочитав показания Чамберса, Эндрюс убедился, что тот хорошо знал Хисса. 11 августа Эндрюс вместе с Никсоном встретился с Чамберсом на его ферме и задал ему дополнительные вопросы. Окончательно удостоверившись, что Чамберс говорит правду, а Хисс лжёт, журналист, к большому неудовольствию своих бывших единомышленников, сделался активным помощником Никсона.
В тот же день, 11 августа, Никсон представил показания Чамберса Джону Фостеру Даллесу. Именно Даллес некоторое время назад, как председатель правления фонда Карнеги, рекомендовал Хисса на пост президента фонда. Однако Даллес был ещё и главным внешнеполитическим советником Томаса Дьюи, республиканского кандидата на пост президента, и Никсон не хотел поставить своего партийного коллегу в затруднительное положение. На их встрече присутствовал Аллен Даллес. Оба пришли к однозначному выводу: бывший коммунистический функционер-подпольщик Уиттекер Чамберс хорошо знал ответственного сотрудника госдепартамента Элджера Хисса.
Тем временем следователи Комитета вели проверку свидетельских показаний. В частности, они нашли квитанцию об аренде автомобиля, который, по словам Чамберса, давал ему Хисс. Показания Чамберса подтверждались.
16 августа Комитет вызвал Хисса. На слушаниях, проходивших в закрытом режиме, его попросили объяснить противоречия между показаниями обоих свидетелей. Хисс затруднился это сделать. Однако он сказал, что, рассмотрев фотографии в газетах, вспомнил, что знал Чамберса в 1934-35 гг., под именем Джорджа Кросли, журналиста, интересовавшегося работой комитета Ная.
17 августа на закрытой сессии Комитета в Нью-Йорке была проведена очная ставка между Хиссом и Чамберсом. Хисс повторил, что знал Чамберса как Джорджа Кросли, в 1934-35 гг., и что их знакомство было поверхностным. Он тщательно выверял свои ответы; как писал Никсон, "боролся за каждый дюйм". Однако члены Комитета располагали показаниями Чамберса о подробностях жизни Хисса и методично припирали его к стене. Хисс запутался в вопросах о передаче Чамберсу автомобиля; о проживании Чамберса в его квартире; в конце концов он заявил, что не понимает, почему Чамберс решил его оклеветать. К прежнему другу-единомышленнику, поставившему его сейчас в столь затруднительное положение, он относился с нескрываемой враждебностью. Р. Никсон позже писал: "