— Вот падла, а! — выразила мои мысли Анастасия, хлопая ладонью по массивному столу Волкова. Каков подлец!
***
От общества других ведьм мы отвыкли, практически находясь в изоляции. Но дни летели, а все было так обычно и повседневно, что хотелось взвыть от тоски. Анастасия прилежно училась и постоянно была в раздумьях, закрываясь в своей комнате и рисуя. Бажену постоянно рвало, и половину времени она жила у лорда директора, возвращаясь в Академию лишь для того, чтобы поучиться и спросить домашнее задание.
Я же не могла разобраться в себе. Вся моя семья исчезла с лица земли, так как сухой, несущий только информацию документ ясно гласил: «Ваша родители умерли в тюрьме. Мать вскрыла вены, а отец повесился на веревке». И я опять одна. Если раньше я и верила в то, что однажды они, возможно, исправятся, но сейчас эта надежда исчезла. Хотя, может, это справедливость? Однажды за все придется расплатиться. Начиная от обычной булки хлеба и заканчивая тройным убийством с изнасилованием трупов.
Жизнь продолжала быть такой реалистичной и жестокой, такой скоротечной, что иногда хотелось нажать на «стоп», но я никогда не могла этого сделать, осмысливая все происходящее на ходу.
И сейчас, находясь практически в полудреме, я искренне сожалела о том, что потратила несколько лет своей драгоценной жизни на этих незначащих и пустых людей.
***
Время летело очень быстро, приводя старший курс Хрустальной Академии в панику. Девушки уже с середины апреля начали судорожно искать каталоги бальных платьев, подбирать к платьям туфли и уже к туфлям сумочки.
Первое июня началось у меня с громкого крика за стеной. Я перевернулась на другой бок, надеясь, что эти странные и нереально бесящие леди заткнутся. Но воистину куриное кудахтанье за стеной только усиливалось, приводя весь этаж в бешенство на грани массового убийства. Наконец, раздался последний вскрик, и на этаже стало оглушительно тихо.
Лучи солнца били прямо в незашторенное окно, раздражая посильнее утреннего концерта. Повозившись в кровати, я окончательно поняла, что нормально сна мне сегодня не видать.
Кровать Насти была заправлена, а Бажена опять ночевала у лорда директора.
Я сбросила все учебники со стола на кровать и уселась на стул, намереваясь повторить все маловажное перед началом уроков. Но потом до меня дошло. Последнее занятие было вчера. А сегодня — каникулы.
А через неделю выпускной.
Все сильнее хотелось повесится или вскрыться. Академия снова оживала, и в коридоре уже кто-то завывал, носился и орал о всемирной несправедливости.