— Оу, не знал, что до него так долго идти, — я перевела взгляд на здание Волшебного Министерства Передвижений за его спиной, скрытое за мороком старой канцелярской лавки, и еле сдержалась от стона.
— Я согласна, — он подставил мне свой локоть и взмахом руки приманил мою сумку. Мерзавец.
***
Темное кафе на углу улицы притягивало запахом кофе и булочек с корицей. Пропустив меня вперед, Марк придержал дверь и вообще вел себя как джентльмен.
Видимо, кафе было для министерских работников, раз открывалось так рано. Действительно. Марк шепнул что-то сонной официантке, и та быстро отвела нас в темный коридор со множеством дверей. Доведя до середины коридора, официантка открыла одну дверь и запустила нас внутрь.
Кабинка с приглушенным светом и окном, которое можно было увидеть только изнутри. Снаружи, со стороны улицы, его вообще не было видно. Лампа висела над небольшим резным столом из дерева с милой скатертью. Окно было во всю стену, и это не смущало, так как я просто знала, что снаружи нас не видно. Милый букетик посередине стола лишь добавлял комнате уюта и такого утреннего ленивого спокойствия, когда просто не хочется никуда идти. Вот только компания очень неподходящая.А вот с девчонками я бы сюда сходила, да.
Я села на мягкий диван и положила сумку с телефоном рядом. Нервы были натянуты до предела. Марк сел напротив, глядя на меня насмешливо и с долей некого ехидства.
Наконец, в воздухе материализовалось меню. Я знала, как это все работает, поэтому просто записала, что хочу, на специально приложенном листике.
И снова спрятала глаза за меню, разглядывая цены кофе. От окна немного тянуло холодом, поэтому я поежилась. В кабине тут же стало тепло.
— Прекрасная сегодня погодка, правда? — он откинулся на спинку сидения и поправил манжет черной рубашки.
— Действительно, — я нахмурилась, разглядывая белесые тучи за окном. Из них вот-вот и повалят тонны снега, а у него "прекрасная" погода!
— Ты слишком серьезная, — он рассмеялся таким довольным смехом, что мне тут же захотелось его ударить по лицу.
— Не помню того, чтобы разрешала Вам переходить на „ты“, — даже мой самый холодный тон его не остудил. Он так и продолжал быть ехидным засранцем.
— Прошу простить мне мою фамильярность, — его ситуация забавляла, меня же выводила из себя. Если раньше я и могла помыслить об отношениях с ним, то теперь же все мечты и надежды рухнули. Да и сдался мне он?
Эта мысль расслабила, дала нужное успокоение.
— Как прошел судебный процесс Ваших родителей? — он сложил руки на груди, продолжая за мной наблюдать.