– Зачем мы здесь? Она сдалась.
Лин не слышала гостей. Весь ее вид говорил о том, что она вообще более никого в этой жизни слышать не желает.
Мира, глядя на нее, покачала головой.
– Жаль, что она пока не знает, как много хорошего принесет ей плохое.
– Они никогда этого не знают. Только и умеют, что костерить себя и судьбу. А попробовали бы хоть раз взглянуть сквозь свое сраное, раздувшееся до размеров кита эго, и стало бы ясно, что ими только и правит, что «я-мне-мое-еще-мне-дай!». Ах, да, «мне же больно, мне же стыдно», мне-мне-мне…
Последние слова человек в пиджаке выплюнул с такой неприязнью, будто они откровенно горчили.
– Смотреть на мир сквозь собственный эгоизм и не замечать его – это высший пилотаж. И ты это знаешь.
– Она не умеет!
– Но у нее еще есть шанс научиться.
Мор осклабился:
– Она решила умереть.
Женщина с волосами, убранными в красивый узел, приподняла бровь:
– И что? Это не значит, что она сдалась.
– Сдалась! А ты слепая дурочка, если этого не видишь!
– Я знаю, что ты меня любишь…
Мор смущенно заткнулся.
Мира вернулась к изучению Белинды – не ее внешности, но сердца.
– Она не сдалась. Она просто боится не чувствовать. Верно ощущает, что эмоции – их главный ключ, а, потеряв его, по судьбе с улыбкой не пройдешь.
– И? – мужчина в костюме нетерпеливо перетаптывался на месте. – Добавить ей стыда после твоей любви?
– Нет.
– Тогда какого черта…
Он не договорил – его перебили:
– Я буду действовать через подставное лицо, – Богиня Любви, приняв решение, просветлела лицом. – Сейчас мы пойдем к разносчику газет и позаботимся о том, чтобы завтрашний визит на это крыльцо мальчишка не проспал. Пусть бросит сюда «Вестник Нордейла», а заодно и брошюру «Рекрут».
– Эй, ты, дама в платье…
Дама в платье уже развернулась и зашагала к выходу – но не через дверь, а через стену.
– Если ты действуешь через подставное лицо, то и я должен действовать через подставное лицо, так?
– Верно.
Их голоса стихали по мере того, как гости удалились.
– И где я, по-твоему, должен теперь искать это подставное лицо?
– Ты же Мор? Ты и решай.
– Вредина. Поняла? Ты – вредина. И морс твой ягодный я сегодня не пью.
От женского смеха снежная крупа над палисадником на секунду окрасилась радужными цветами. Окрасилась – и вновь стала белой.
* * *
Белинда смотрела на плавающие в миске с молоком разноцветные веселые колечки и никак не могла понять, зачем купила именно такой завтрак? Сухой, без пользы для тела и со вкусом синтетического сахара и консервантов. Обалдела?
И сама же себя обрубила вопросом: «Каково это, чувствовать себя «обычной»? Не лучше других, не умнее – а-ля: «посмотрите на меня, я училась в Тин-До…»». Оказывается, она привыкла к удивленно-восхищенным взглядам тех, кто видел ее боевой сертификат. Привыкла, что они (не они, но их отношение) моментально менялись: