состоял из одной воды; что этот изначальный состав предопределил последующее развитие мироздания и что, обращаясь к специфическому свойству воды, можно объяснить все природные явления. Всякая история начинается с arkhē: "Был некогда..." Но в этом начале, arkhē, присутствует цель, объяснению которой оно должно служить.
И, наконец, четвертое греческое слово; его недаром боятся все переводчики. Это слово logos/λόγος. Logos происходит от глагола legein/λέγειν - "говорить", "сказывать". Logos, таким образом, может состоять в том, что сказано, в суждении. В этом смысле logos философа тождествен с его теориями. Затем, постольку, поскольку говорят о каком-то предмете, существуют logoi вещей: найти logos грозы означает описать грозу, объяснить, что такое гроза и почему она бывает такой-то или такой-то. В этом смысле logos равнозначен экспликативному описанию, разъяснению. Но если что-то говорят - если производят logos, а не звуки, лишенные значения, - если что-то объясняют, то в любом случае проявляют свой разум. Следовательно, слово logos может быть применено к способности, благодаря которой мы говорим о вещах и объясняем их: logos - это сам разум. (От слова logos будет образовано наименование logikē/λογική - "логика".)
Logos, понимаемый как "разум", подводит нас к третьей рубрике: досократовские physikoi были жрецами в храме разума. Они поистине были разумными живыми существами, и вот в каком смысле. Не довольствуясь тем, чтобы придумать гипотезу или изложить теорию, они всегда стремились подкрепить свои высказывания аргументами. (Это стремление обнаруживается в их языке: логические частицы gar/γάρ, ara/ἄρα - "ибо", "следовательно" - скрупулезно отмечают ход их рассуждений.)
Теперь мне пора уточнить, что я утверждаю и чего не утверждаю. Я не утверждаю, что досократики были логиками или что они размышляли над правилами вывода. Первым логиком станет Аристотель, и, хотя досократики заботились о строгости рассуждений, у нас нет никаких свидетельств того, что они интересовались самой логикой.
Я не утверждаю также, что physikoi были блестящими и проницательными критиками, или полемистами, что им доставляло удовольствие мощью собственного разума сокрушать чужие теории. Такое явление мы будем наблюдать у Платона. Что касается досократиков, то даже если они иногда оказывали влияние друг на друга, а порой сознательно отвергали теории своих друзей, в их сочинениях нет и следа подлинной критики.
Наконец, я не утверждаю, что первые physikoi нашли удачные доказательства - доказательства, в которых посылки истинны или, по крайней мере, вероятны и заключение следует из посылок с необходимостью или хотя бы с вероятностью. Почти все доказательства physikoi неудовлетворительны: заключение не вытекает из посылок, посылки не истинны. (Или еще хуже: доказательство может быть настолько сбивчивым, настолько неясным, что даже трудно судить, истинны ли посылки и следует ли из них заключение...) Это печально, но не удивительно: доказательства любого философа по большей части неудовлетворительны.