— Дайте сигнал к наступлению, — приказа Клеопатра.
Солнце перевалило зенит, когда пришло первое сообщение:
— С триеры Александра: идут на таран, — сказал офицер.
— Где Антоний? — беспокойно спросила Клеопатра.
— Движется наперехват пентеконтере на подмогу Александру.
— Хорошо, — напряженно выдохнула Клеопатра. — Что еще? — Дурные предчувствия мучили ее всю ночь. Офицеры красноречиво переглянулись: мрачное застывшее лицо царицы внушало им тревогу.
— С триеры Александра пришло странное сообщение. Там появился его близнец.
Несколько мгновений Клеопатра слепо смотрела вдаль. В этот момент подошел командующий флотом.
— Могу спросить тебя, царица?
— Говори.
Командующий поклонился.
— Кто такой Александр? — спросил он сиплым голосом.
— Разве это имеет значение? — удивилась Клеопатра.
— Мы не знаем кто он и откуда, — веско начал он. — В то же время, ты всецело доверяешь ему. Наши войны его боятся. Я видел, как он работает мечом — человек не может так сражаться. А боги не могут так наградить человека.
— Ты не веришь в могущество богов? — спросила Клеопатра.
— Я не верю в чудеса.
— Ты богохульствуешь, генерал, — голос Клеопатры оставался бесстрастным.
— Я всего лишь хочу понять с кем имею дело, — ответил командующий.
— Он наш друг.
— Это я уже понял, царица, — почтенно кивнул воин. — Но кто он?
Клеопатра гневно сверкнула глазами, но взяла себя в руки. Дотошный старик сейчас все поймет! Как ему объяснить, что на триере два Александра Великих — одному 27, другому 40 лет?! Она подошла к макету сражения. Десятки папирусных корабликов горели, как их оригиналы с живыми людьми, участвующими в историческом сражении.
— Мне жаль тебя генерал, — сказала она изумившемуся командующему.
— Я не понимаю тебя, царица? — смутился он.
— Мне казалось, что именно вера в чудеса отличает жестокие времена от времен грядущих, гуманных. А ты лишаешь себя такого важного достоинства нашего времени, оставляя лишь жестокость века.
— Я всего лишь воин, царица, — покачал седой головой старый полководец, — которого должна беспокоить только мощь страны твоей и благоденствие народа твоего. Мне трудно понять ученые речи умнейшей правительницы.
— И все же, этот человек — настоящее волшебство, которое… быть может, вызволит меня из плена, — задумчиво произнесла Клеопатра, словно обращаясь к себе. — Хотя плен скоро завершится естественным образом, — неслышно прошептала она.
— Смотрите, что там происходит! — воскликнул вдруг офицер, указывая на скопище больших кораблей, среди которых выделялись флагман Антония, триера Александра и пентеконтера Октавиана.