— Coo-yôn, я ни хрена не вижу. Но знаю, что у охранников есть автоматы.
— Да.
Что ж, у меня всё равно нет выбора, кроме как ему довериться.
Наконец мы добрались до лифта. Я нахмурился. Ни одного охранника?
Почему же чёртово сердце так колотится? Из-за этого у меня лишь ещё сильнее кружится голова, и пульсирует боль в ноге. Хотя мы и так вряд ли прорвёмся через десяток работорговцев, расположившихся наверху.
Мэтью раздвинул дверцы лифта и помог мне войти в кабину. Попасть в нужную кнопку мне удалось только с третьей попытки. Начался подъём.
— Если сверху нас никто не поджидает, приготовься сразу искать выход.
Подумать только, мы едем наверх! Я уже на это и не надеялся.
Лифт со скрежетом остановился. Мэтью отодвинул скрипящую дверцу, и я приготовился к схватке…
Никого.
— Будь я проклят.
Мы вошли в комнату надсмотрщиков — большое помещение, заставленное креслами и кроватями, со стенами из гофрированного металла и лампами дневного света, свисающими с каменистого потолка.
— Куда все подевались?
Может, Дурак выбрал для побега время, когда никого нет на посту.
— Думай, — сказал coo-yôn, — безопасность начинается с тебя.
Чего?
Он кивнул на старую производственную табличку с едва заметной надписью.
— Ouais. Спасибо, что прочитал, — прямо под табличкой я увидел ящик с оружием и прищурился, отыскивая глазами замок, — нужно открыть этот ящик.
К нему мы и направились. Мэтью подхватил меня под руки и повёл в обход каких-то столов с картами.
— Почему же вокруг ни души…? — и тут я замолк на полуслове, почувствовав под босыми ногами противное чавканье.
Кровь. Смешавшаяся с грязью.
Я заглянул поверх столов. И не поверил глазам. Потому что увидел изувеченные и изрешечённые пулями трупы.
Остекленевшие глаза. Высунутые языки. Почти отрубленная голова. Красные брызги на стенах.
— Кто устроил эту мясорубку? Здесь побывал Гейб? Джоуль?
Раньше Мэтью никогда не смотрел мне прямо в глаза, но сейчас он чуть не пронзил меня взглядом. И тоном, от которого мурашки побежали по коже, сказал:
— Охота и кампания.
— Это ты сделал?
Но ведь до этого он никогда и мухи не обидел. Даже голоса не повышал, разве что от страха.
— Они сами сделали это с собой. Ножи и оружие.
В руках у двоих мёртвых надсмотрщиков я увидел окровавленные мачете, у остальных — винтовки. Вероятно, я был слишком глубоко под землёй, поэтому и не слышал выстрелов.
— Но ты как-то заставил их это сделать.
— Я охотился и проводил кампанию.
И снова это чувство, словно разговариваю с незнакомцем.
Из-за двери донёсся мужской голос:
— Где, чёрт возьми, все подевались?