писсуаров» лейтенант Смальков. Старшина смачно сплюнул на
асфальт: – «Не то что нынешнее племя…»
50
А за два часа до этого Медведев устроил погребально-
воспитательное шоу с назидательным смыслом с целью воспитания
молодых бойцов.
Началось всѐ с того, что Лавров, выкурив сигарету, выбросил
«бычок» не в урну, как полагается шарящему солдату, а на асфальт. Уж
сколько раз твердили миру: «Не надо, б…, мусорить!» А всѐ не впрок.
Ладно с ним, с бычком, – что упало, то пропало, но это только так
кажется, ибо свидетелем этой неприглядной сцены стал сержант
Медведев, пребывавший с утра в нервическом настроении духа. В армии
так бывает: ходит человек, смеѐтся, мечтает, тянет службу, и вдруг
«бах» – депрессуха. Всѐ вокруг кажется серым, неуместным, дебильным
и, что самое отвратительное, незыблемым и вечным, то есть таким,
какое оно всѐ и есть на самом деле. А до дембеля ещѐ далеко… Жизнь
идѐт день за днѐм, но здесь она проходит мимо, ибо принадлежит не
тебе, а командиру, Министерству обороны и Верховному
главнокомандующему.
И бывает, что так накатит эта ботва, что выть хочется, как
последнему шакалу. Вот и с Медведевым вышла такая история. А тут
Лавров со своим «бычком». Кинул в сторону, как будто так и нужно, и
двинул по своим «душарским» делам.
– Лавров, стоять! – неожиданно зло заорал Медведев.
Боец почувствовал, что сейчас лучше повременить со своими
приколами, и замер на месте.
Медведев подошѐл к нему и, наклонившись к самому лицу,
злобно прошипел:
– Ты что, баклан, мусорки не видишь?! А ну поднял!
Лавров молча вернулся к выброшенному «бычку», поднял его и
выбросил в пепельницу – жестяную банку из-под солдатского гуталина,
наполовину врытую в землю посреди курилки. Мусор из неѐ обычно не
выгребают, а просто сжигают. Воняет просто ужасно.
– Лавров, разве я сказал выкинуть? – Голос Медведева звучал всѐ
злее и злее. – Я тебе сказал: поднять!
51
Видя, что боец мешкает, Медведев заорал во всю недюжинную
глотку:
– Достань!
Лавров поспешно выудил свой «бычок» из зловонной груды
окурков и растерянно встал по стойке «смирно», кокетливо сжимая
окурок двумя пальцами правой руки.
– Ну достал, – мрачно сказал он, не глядя на сержанта.
– Хера ли «ну»? Хрен гну! Неси лопату, махом!
Услышав крики, из окна канцелярии выглянул капитан Зубов, но,
бегло оценив расклад и не увидев в нѐм ничего предосудительного,
скрылся из поля зрения.
Лавров вернулся с малой пехотной лопатой, держа еѐ на плече