– Николай Николаевич, так ведь ночь ехать, – сказал прапор.
– Ничего, – ответил Зубов. – Я, как Штирлиц, могу пять минут
спать – потом час бодрствовать… Дочка выдрессировала. Скоро сам
узнаешь…
Автобус бодро пылил навстречу заходящему солнцу среди
бескрайних полей.
6
Рядовой Соколов, понурив голову, сидел в курилке и жевал
травинку. Было заметно, что настроение у бойца – хуже некуда. Это
заметил Кабанов, который присел рядом с товарищем и, весело
прищурившись, спросил:
– Чѐ, Сокол, траву куришь? – Он протянул товарищу пачку
сигарет. – На, нормальные попробуй…
Но Соколов не курил и начинать курить не собирался.
– Чего смурной такой? – спросил Кабан. – Гунько настроение
подпортил? Мне тоже… Командир хренов… Год вместе шуршали, а тут
на тебе – раскомандовался он…
– Да при чѐм здесь Гунько? – наконец заговорил Соколов.
– А чего тогда? – удивился Кабанов. – По старикам грустишь?
– Да Варька, – тихо ответил Соколов, – две недели уже не пишет…
– Фигня какая, – усмехнулся Кабанов и потрепал товарища по
плечу. – Большинство баб только две недели и пишет. Ничего.
Переживѐшь…
Сокол так посмотрел на него, что Кабан сразу осѐкся.
– А, извини, брателло, – извиняющимся тоном заговорил
Кабанов, – про вашу любовь в части легенды ходят… Я, Сокол, так
думаю: если не пишет, значит, не может, ну палец там поранила или
руку сломала…
– Спасибо, утешил, – ответил Соколов, морщась от табачного
дыма.
В этот момент в курилке появился Вакутагин, на узкоглазом
круглом лице которого цвела хитрая улыбка.
– Ну чѐ, Сокол, танцевать будем? Или как? – спросил он, потрясая
перед носом товарища почтовым конвертом.
– Давай сюда, – сказал Сокол и протянул руку. Ему сейчас было
не до приколов, и Вакутагин понял это.
7
Рядовой Соколов погрузился в чтение письма, а Кабанов и
Вакутагин отправились по своим делам: первого ждала тумбочка
дневального, а второго – кухня.
Осатанев от дорожного безделья, старший прапорщик Шматко и
капитан Зубов решили перекинуться в «дурака». Зубову явно не катила
масть, и он уже несколько раз схлопотал от прапорщика карточные
погоны поверх своих родных – капитанских.
– Да вы не расстраивайтесь, товарищ капитан, – издевался
Шматко, в очередной раз водружая на ротного картонные погоны. – В
войсках с погонами лучше, чем без погон.
Он загоготал, довольный своей шуткой, а Зубов краем глаза
заметил в зеркальце, что Медведев тоже ухмыляется.