– Крем-соду и пирожное, пожалуйста, – упавшим голосом сказал
лейтенант, выложив на прилавок деньги.
Эвелина, услышав знакомый голос, вздрогнула, обернулась и
увидела перед собой кислую физиономию Смалькова.
– Валера, что-то случилось? – озабоченно спросила она, доставая
газировку и пирожное.
146
– Да так… Потом как-нибудь… – Смальков махнул рукой и, взяв со
стойки свой заказ, пошѐл к ближайшему столику.
Эвелина постояла несколько секунд, наблюдая за расстроенным
лейтенантом, а потом громко обратилась к отдыхающим «черпакам»:
– Так, бойцы, всѐ, заканчиваем! Я закрываюсь!
– До восьми же, Эвелина Георгиевна, – попытался возмутиться
Гунько, но буфетчица наградила его таким взглядом, что сержант сразу
заткнулся.
– Переучѐт! – подгоняла бойцов Эвелина. – Давайте, давайте!.
Солдаты ретировались. В «чепке» остались только сама хозяйка
заведения и лейтенант Смальков, который рассеянно жевал пирожное…
Эвелина повесила на дверь «чепка» табличку «ПЕРЕУЧЁТ»,
закрыла дверь на щеколду и подсела к столику лейтенанта:
– Валера, рассказывайте, что случилось…
– Я, наверное, уволюсь, – едва слышно сказал Смальков.
– Это ещѐ что за новости?! – удивилась Эвелина. – Опять старая
песня…
– Я не создан для офицерской службы… – сокрушѐнно сказал
Смальков. – Физиологически…
– Кто вам это сказал? – нахмурилась Эвелина.
– Что я, дурачок? – Смальков был на грани срыва. – Сам вижу… – Он
сделал большой глоток газировки и вдруг истошно заорал, безбожно
«петуша» своим неустойчивым голосом: – Рота, равняйсь! Смирно! Разве
это командный голос? Цыплячий писк.
– Ну, вы ещѐ молодой, Валера, – голос переломается, не
расстраивайтесь, – стала успокаивать лейтенанта буфетчица. – Это дело
времени…
– Ломается в пятнадцать лет, а не в двадцать три, – вздохнул
Смальков.
147
– Ну… может, вам попить чего? Гормоны там или… О! – Эвелину,
кажется, осенило – она вскочила со стула и бросилась к
холодильнику. – Я знаю верный способ!
Смальков с надеждой в глазах следил за ней. Буфетчица достала
из холодильника три бутылки запотевшего пива и выставила их на стол
перед ошарашенным лейтенантом.
– Зачем это? – настороженно спросил он.
– Пиво!. Холодное! – объявила Эвелина, орудуя открывалкой. –
Говорят, Высоцкий так… Пиво пил, и потому… Ну, может, это и не
правда, но я точно знаю: связки садятся, голос становится ниже!
Пенный напиток наполнил стакан до краѐв. Смальков смотрел на
пиво с опаской.
– Вы же знаете, я пиво не пью, – сказал он. – Оно горькое.
– А лекарства и не бывают сладкими. – Эвелина решительно