Вот, прочитай.
Павлович прочитал записку, написанную Соколовым, и
озадаченно нахмурился.
– Хм… Где ж это ты такое выкопал?
– Понимаешь, у одного друга близкого… – горячо стал объяснять
врачу Шматко, – с матерью совсем плохо… И вот…
– Да я понимаю, – сухо кивнул Павлович.
– В городе его нет… так я вот к тебе…
– Да что в городе! – со значением сказал врач. – Его, пожалуй, и в
стране нет! Вот так…
– Санѐк… ты скажи… сколько надо денег? Это не проблема!
– Да деньги тут не самое главное, – развѐл руками Павлович. –
Тут такие связи ворошить надо… Серьѐзных людей поднимать…
– Саня… Очень надо! – Шматко с силой ударил себя в грудь
кулаком. – Позарез!
Павлович призадумался, потом зачем-то полез в свой стол и
достал оттуда старинный кремниевый пистолет, отделанный красивой
серебряной вязью.
– Смотри, что вчера принесли! – хвастливо сказал он,
демонстрируя оружие прапорщику. – Вещь! Из такого, говорят, Пушкин
стрелялся! А?
158
– Не знаю, – равнодушно посмотрел на пистолет Шматко. – Мне
«стечкин» больше нравится! А ты всѐ ещѐ собираешь это старьѐ?
– Не собираю, а коллекционирую! – поправил Павлович
приятеля. – Это ж красотища! Ты там, кстати, саблю свою ещѐ не
продал?
– Хм!. Вот ты к чему, значит? – сообразил Шматко, нахмурив
брови. – Пока не продал.
– Ты ж знаешь, как я на неѐ всегда смотрел. – В глазах врача
засветились алчные огоньки. – Она бы в этом деле… очень помогла…
– Нет, Шурик, – отрезал Шматко, – про саблю даже не заикайся…
Прапорщик встал из-за стола и начал собираться.
– Что, обиделся? – спросил его Павлович. – А зря… зря, Олег!
Сейчас время такое…
– Да всѐ я понимаю! – сказал прапорщик, берясь за ручку двери. –
Надеюсь, роды ты… не за мушкеты принимаешь! !
Да, время сейчас действительно стало какое-то не такое. И
некоторых людей оно изменило до неузнаваемости. Изуродовало,
можно сказать…
Младший сержант Гунько решил зайти в «чепок» – выпить
минералки.
День был жарким, занятия по строевой интенсивными, и сержанта
замучила жажда. А ещѐ он хотел проверить на практике действенную
силу компромата – ведь он был единственным, кто знал об истинных
отношениях Смалькова и Эвелины.
И пока их связь не стала достоянием широкой общественности,
это надо было использовать на полную катушку.
– Мне бутылку минералки, пожалуйста, – сказал Гунько,
вытряхивая на прилавок мелочь.
Эвелина, что-то высчитывающая на калькуляторе, делала вид, что
не замечает бойца. Гунько повторил свою просьбу.