Глашатай замолк, и заговорил богато одетый господин.
— Именем его светлости господина Локсгера, наместника и повелителя города Куастока, правителя графства «Белый Берег» и прямого носителя королевских привилегий в названных землях, я приговариваю вас к смерти через повешение. После того, как жизнь покинет ваши грешные тела, их сложат здесь же, рядом с рыночными воротами, и сожгут дотла на тот случай, если вы больны гаргеной или другими заболеваниями. Ваш прах будет развеян по ветру. Приговор будет приведён в действие сразу после вашего гласного или негласного прощания с миром. Итак, у вас есть, что сказать напоследок?
Образовалась тишина, не нарушаемая даже ветром. Лишь из толпы то тут, то там доносились выкрики и ругательства в сторону приговорённых. Сами приговорённые хранили молчание, и господин уже собрался отдавать приказ палачу, когда один из них всё же отважился.
— Я скажу, — голос звучал хрипло и приглушённо, словно из глубокого колодца. — Простых людей вы может и обманули… но себя и свою совесть обмануть не сможете… Никакие мы не маги и не имеем к колдовству никакого отношения. Я такой же человек, как и все вы…
— Молчи, колдунское отродье! — раздалось из толпы, и в голову приговорённого прилетел камень. Никто из стражников не повёл и ухом.
— Я не задумывал и не делал ничего плохого, — спустя несколько секунд продолжил приговорённый. — Я не проклинал своего соседа и не знаю, что стало с его сыном…
Из толпы стало раздаваться всё больше ругательств. Сквозь гул едва можно было услышать слова узника.
— Сегодня на этой петле буду висеть я, но завтра тут может оказаться любой из вас. Любой, против кого его недруг или просто человек, кому он не угодил, предъявит обвинение. Если у вас есть разум, опомнитесь! Восстаньте против этой тирании! Боритесь за свои жизни и за справедливость! А вы, — он повернулся к богато одетому господину, — если в вас осталось хоть крупица совести, прекратите это. Отпустите нас и отмените казнь. Иначе не видать вам милости Божьей!
Господин в ответ сплюнул прямо под ноги приговорённого, отдал приказ палачу.
— Нет, подождите! — отчаянно закричал узник. — Люди добрые! Помогите же! Я не делал ничего плохого! Ничего плохого в своей жизни!
— Колдовство можно творить по разному! — тихо сказал господин, так, чтобы слышали только приговорённые. — Если вы не воскреснете после смерти, я поверю, что вы не колдуны.
Палач дёрнул за рычаг, и девять пар ног беспомощно забились под сводом помоста. Люди в толпе громко и радостно вскрикнули, от их крика вороны, сидевшие на виселицах, взмыли в небо, но затем почти сразу вернулись. Все, кроме одной. Одна ворона, рассекая воздух взмыла ещё выше, над стенами и даже над куполом замка. Она полетела на северо-запад, летела не как обычная птица, а быстрее, гораздо быстрее, и ветер бился в её расправленных крыльях.