- Хорошо, - соглашаюсь с ним я, доедая поданную стряпню.
- Что - хорошо?
- Хорошо, что ты в курсе.
Отложив ложку, складываю руки на груди и смотрю на Алексея. Не могу понять, что именно он думает обо всём случившемся, но даже если решил меня отчитать, последнее, что буду делать, испытаю неловкость за свои действия.
- Вер, ты вообще понимаешь, чем это теперь обернётся? - тихо уточняет Казанский, но в голосе его нет злости или попытки обвинить. Как нет и предупреждения относительно возможных последующих действий Кристины.
- Понимаю. Но может, всё не так и плохо?
- Боюсь, что плохо.
Он растирает ладонью лицо, а когда убирает её, понимаю, что Лёше тоже весело. Вот так неправильно и уродливо, но всё же весело.
- Довела тебя? - спрашивает, едва не смеясь.
- Да. Я как её вопли услышала относительно тебя, сдержаться не смогла.
- Маленькая моя... и досталось же тебе.
Я готова протестовать сразу, едва слышу эти слова. Досталось вовсе не мне, как хочется верить, но сейчас в голосе Казанского столько нежности, что хочется зажмуриться и мурлыкать от удовольствия.
-Лёш...
-Что?
-А давай уедем на выходные? Просто вдвоём. Только ты и я.
Наверное, моё предложение может показаться эгоистичным. Я не была на месте Казанского и, надеюсь, никогда не буду, но примерно понимаю, какие причины могут быть у его отказа, если таковой прозвучит. Но... он не звучит.
Сначала Алексей долго и пристально смотрит на меня, будто именно я могу дать ему ответы на его вопросы, после чего медленно кивает и просит тихо:
-Только, если ты не против, заедем перед этим к Лине. Вдвоём.
Когда выбегала из её комнаты, мне казалось, что я туда не вернусь даже под страхом смертной казни. Сейчас же всё иначе. Я не знаю, что кроется за желанием Казанского дать нам с его дочерью увидеться снова, но что бы это ни было, я готова выполнить любую его просьбу.
- Я только за, - говорю почти что жизнерадостно, и Алексей невесело улыбается и просит у официанта счёт.
Во второй раз квартира уже не кажется мне такой ужасающей и мрачной. Да и запаха лекарств и витающей рядом смерти - нет. Его заменил какой-то лёгкий, то ли цветочный, то ли фруктовый. Причина всему - полная женщина, мать Ангелины, которая о чём-то щебечет с дочерью.
Сама Лина улыбается, рядом с ней на постели лежат какие-то книги в разноцветных обложках, и у меня появляется ощущение, что я ошибалась всё это время. Что с дочерью Казанского всё может быть не так, как с десятками и сотнями девочек до неё. Что она войдёт в тот процент, которые смогли выбраться из такого экстремального состояния.