Когда Алексей и Ольга - так эта приятная женщина представляется мне - садятся рядом с Линой и болтают ни о чём и обо всём, я отхожу к окну. Лишней здесь себя не чувствую, хотя, возможно, стоило бы. Просто стою, не совсем понимая, зачем я здесь, но всё же осознавая, что это единственное место, где я могу быть в данную минуту.
Надо отдать должное Ольге - она прекрасно держится. Встреть я её где-то на улице, никогда бы не подумала, что у неё глазах умирает её ребёнок. Хотя, возможно, это всего лишь маска, которая исчезает, стоит ей выйти из этой комнаты.
- Вера... Вера! - окликает она меня, и я выхожу из задумчивости, в которую погрузилась целиком. - Что же вы там встали? Идите к нам.
Наверное, на её месте я была бы совсем не рада тому, что новая женщина отца моего ребёнка явилась вот так, как снег на голову. А возможно, мне стоит у неё поучиться.
Подойдя к постели Лины, что-то спрашиваю невпопад, говорю о каких-то незначащих ничего вещах, пока не слышу вопрос девочки:
- Можно с тобой на «ты»?
- Конечно.
Я смотрю на Лину удивлённо, но ещё сильнее меня ошарашивает следующий вопрос:
-Ты можешь со мной один на один поговорить?
Нет-нет... я совсем не готова к подобному, потому что примерно знаю, какую направленность будет иметь эта беседа. Мог же Казанский заверить девочку, что в моих силах ей помочь? Вполне мог... Но если это действительно так и речь пойдёт о том, в чём я напрочь не разбираюсь...
Алексей и Ольга выходят из комнаты. Мать Лины что-то без умолку болтает о том, какой вкусный чай она купила и уже собиралась заваривать, когда мы пришли. А я остаюсь один на один с их дочерью, и на моих глазах происходит что-то ужасное. Она снова превращается в того умирающего подростка, с которым я познакомилась несколько дней назад. Как будто ей нужны были все силы на то, чтобы выглядеть перед родителями так, чтобы это внушило им эфемерную надежду.
- Обещай, что наш разговор останется между нами, - требовательно говорит Лина, когда я присаживаюсь на краешек её постели. И тут же прибавляет просяще: - Обещай.
- Обещаю.
-Ты ведь присмотришь за ним?
Боже, сколько всего в этих пяти словах... Столько, что у меня в груди расползается горечь, от которой начинает щипать в глазах. Слова и маленькой девочки, и взрослого человека... И в них столько надежды быть услышанной и понятой.
- Лина, а если...
- Не надо. Тебе совсем необязательно делать вид, что всё окончится хорошо.
На это мне ответить нечего. Лина понимает, к чему всё идёт, а я даже представить боюсь, что она чувствует. Вот так лежать, привязанной к этой комнате, получать беспрестанно уколы и капельницы и знать, что...