. Новая фамилия казалась Моне символом новой жизни, – и потом, раз уж здесь так принято, не стоит нарушать традиции. Молодые обменялись кольцами, и все гости стали поочередно подходить к ним, чтобы поздравить новоявленных супругов. Моне подарили столько букетов, что она растерялась, не зная, как передвигаться с такой большой охапкой цветов в руках. Затем все спустились вниз, где уже дожидалась своей очереди следующая пара новобрачных. На улице Сергей легко подхватил Мону на руки, и фотограф вновь защелкал объективом. После серии фотографий у дверей ЗАГСа они отправились кататься по городу, а затем приехали в ресторан. Гостей и впрямь оказалось немного – несколько друзей со своими вторыми половинами, несколько дальних родственников и кое-кто из коллег. Несмотря на это, Мона чувствовала себя не в своей тарелке: двое гостей, поздравляя молодых, позволили себе приобнять невесту и даже поцеловать ее в щеку. Не в силах избежать подобных ситуаций, Мона смущалась и краснела, надеясь лишь на то, что никому, кроме мужа, не придет в голову мысль пригласить ее на танец.
Когда гости принялись кричать «горько!», невеста стала совсем пунцовой, но деваться было некуда: пришлось встать и поцеловаться. В душе она то проклинала все эти непонятные традиции и обычаи, то молилась о том, чтобы поскорее ко всему привыкнуть.
Свадьба шла своим чередом: гости вставали, говорили тосты, дарили конверты с деньгами, выпивали, закусывали, выходили покурить и потанцевать; никто не затеивал драк и не падал лицом в салат. Заранее проинструктированный Сергеем ведущий убрал из программы все неприличные конкурсы, оставив лишь невинные забавы вроде сбора денег на первенца. С точки зрения любого украинца, свадьба была совершенно приличной, прямо-таки образцово-показательной, но Мона не могла избавиться от ощущения, что она принимает участие в чем-то запретном. Конечно, по сравнению с тем злополучным диском (при одном воспоминании об этом видео Мону бросало в дрожь) ничего особо криминального тут не происходило, однако некоторые моменты все равно ее поражали.
«Зачем на столах столько еды и спиртного? – недоумевала невеста. – Такое ощущение, что люди специально пришли сюда, чтобы наесться на неделю вперед. Но Аллах с ней, с едой. В конце концов, если у них в Украине принято кормить гостей до упаду – это их дело. Но алкоголь? Как можно столько выпить? Конечно, у христиан спиртное не запрещено; даже в Каире можно найти и питейные заведения, и магазины… Но разве можно столько выпить за один раз? Неужели им потом не будет плохо?» Воспитанная в строгой мусульманской семье, Мона мало что знала об алкоголе; однако даже ей было известно, что под воздействием спиртного люди быстро пьянеют. Но гости, похоже, об этом и не догадывались; первое время они лихо опрокидывали в себя рюмку за рюмкой и бокал за бокалом, как будто там была простая вода. Мона с ужасом ждала последствий этой кошмарной пьянки, но не заметила ничего фатального, за исключением веселости и развязности, проявившихся через несколько часов. Для себя она сделала вывод, что украинцы – совсем другая порода людей, не только с точки зрения разности культуры и традиций, но даже чисто физиологически.