Сергей
Через три месяца после возвращения в Канаду Сергей взял еще неделю отпуска, чтобы съездить в Киев. Напевая себе под нос, он паковал сумку, предвкушая свидание с родиной и тяжелый разговор с матерью. Тамара Николаевна в последние месяцы стала просто невыносима: количество жалоб на здоровье и одиночество зашло за все разумные пределы. Сергей сдерживался изо всех сил, стараясь не накричать на мать и хоть как-то ее успокоить.
– Одежду я купила, – жалобным голосом рассказывала Тамара Николаевна. – Для похорон. В шкафу на верхней полке лежит.
– Мама, ради бога! Какие похороны? С чего ты умирать-то собралась?
– Болею я, сынок. Каждый день все хуже.
– И что говорят врачи?
– Да что наши врачи скажут? Таблетки пропишут и отправят восвояси…
– Потому что у тебя нет никаких серьезных заболеваний. И никаких поводов думать о смерти. Просто перестань себя накручивать.
– А зачем жить? Совсем одна в этом мире, единственный сын и тот на другом конце света. Просыпаюсь и сразу плачу…
– Мам, ну сколько можно, каждый день одно и то же. Ты же понимаешь, что в Киеве для меня сейчас нет хорошей работы. Что я должен: вернуться и каждый день сидеть рядом с тобой? А жить мы на что будем – на твою пенсию?
– У тебя одни деньги на уме. Ну конечно, надо зарабатывать на свою египтянку…
– Мам, перестань. Да, мне надо обеспечивать Мону, ребенка, тебя… И потом, я уже несколько лет не живу в Киеве; ты никогда не сходила с ума по этому поводу.
– Тогда другое дело.
– А в чем разница?
– В жене твоей, – нехотя призналась Тамара Николаевна. – В том, что теперь ты ради нее стараешься…
– Мам, не говори глупостей. Нельзя же до такой степени ревновать… Я бы все равно уехал в Канаду, понимаешь? Мона тут ни при чем!
– Сейчас ты ей деньги зарабатываешь, – стояла она на своем. – К ней ты ездил, а ко мне нет.
– Я ездил смотреть на своего ребенка. На твою внучку, между прочим.
– Не нужна мне внучка от египтянки.
– Я даже не знаю, что на это ответить, – развел руками Сергей. – Нужна или не нужна, но это моя дочь, и у меня есть обязанности перед ней… А не только перед тобой. Давай закончим этот разговор: мы и так зашли слишком далеко.
Мысли о встрече с матерью не доставляли Сергею особой радости, но, как и в случае с Моной, он считал себя обязанным ее навестить. И только надежда увидеть Юлю как-то примиряла его с предстоящей поездкой.
В Украине было жарко и по-прежнему неспокойно. Сергей ехал по знакомым улицам уже незнакомой страны, и ему казалось, что за прошедшие полгода здесь все слишком изменилось. Исчез дух того Киева, в котором он вырос, – теперь это был послереволюционный город, в котором поселились недовольство и страх. Власть не устраивала значительную часть населения и не могла обеспечить безопасности. Люди стали озлобленными и недоверчивыми – при встрече они будто пытались просканировать тебя по шкале «свой – чужой». Сергею вдруг стало грустно: даже египтяне казались куда более приветливыми и доброжелательными, чем соотечественники.