Мать сделала неопределенный жест руками.
– Сумайя злилась, когда из-за твоего развода сорвалась ее свадьба. Но, думаю, сейчас это в прошлом. А мальчики… думаю, им достаточно того, что тебя простил отец.
– А ты, мама? Ты меня простила?
Та отвела глаза.
– Ты причинила нам много горя, детка.
Мона слабо кивнула, пытаясь сдержать слезы.
– Сейчас все наши мысли в первую очередь об отце, – проговорила мать, глядя куда-то вдаль. – Вчера доктор предупредил, что он вряд ли переживет следующую ночь… Но он все еще с нами, – возможно, потому, что ждал тебя.
– Ты хочешь сказать…
– Сегодня все дети будут ночевать в доме, – оборвала ее мать. – Соседи скоро уйдут. После этого ты можешь спуститься… но сейчас тебе лучше побыть здесь.
– Я и сама не испытываю никакого желания видеть этих сплетников, – пробормотала Мона.
У нее совсем не было аппетита, зато Сальма с удовольствием уплетала то, что принесла бабушка. Поев, она заскучала, и Моне стоило больших усилий удерживать девочку в комнате. Ей совсем не хотелось, чтобы соседи разглядывали Сальму и судачили об отце девочки. Мона знала, что после скандального развода с Ахмедом слухи о таинственном иностранце просочились и сюда, и теперь у соседей появилось много поводов для злословия. Обычаи Египта таковы, что женщина, чей брак не объявлен публично, в глазах окружающих не является замужней даже при наличии официального свидетельства о браке, и Моне это было хорошо известно.
Ближе к вечеру приехала Сумайя. Сестры долго смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова, а затем бросились в объятья и дружно разрыдались. Мона сразу заметила округлившийся живот своей младшей сестры. Они долго разговаривали, то плача, то смеясь, вспоминая детство и рассказывая друг другу новости последних лет.
– Так ты живешь совсем одна? – ужаснулась Сумайя.
– Да. Сергей развелся со мной. Он признал ребенка, навещает Сальму, высылает деньги… но у него есть другая семья там, в Киеве.
– Какой кошмар!
– Ничего, я уже привыкла, – грустно отозвалась Мона.
– Я видела в новостях, что у них в Украине тоже революция?
– Да. Я как раз была там, когда все началось. Представляешь: попала с одного майдана на другой. И ни там, ни там никакого счастья у меня не случилось.
Она видела, что Сумайя больше не держит на нее зла, и не могла скрыть своей радости, вновь обнимая свою любимую младшую сестру. Ужин прошел в семейном кругу, Мона увидела своих братьев и познакомилась с женой Карима. В таких обстоятельствах всем было не до веселья, но сама Мона, несмотря ни на что, ощущала невероятное облегчение, зная, что теперь она не одна. Пусть пока ее приняли скрепя сердце, но она больше не изгой; ей больше не придется скрываться от гнева родных.