. Их жесты «можно интерпретировать, несколько перефразируя гендерного теоретика Л. Лисюткину, и следующим образом: мы знаем, что нас окружает тупой патриархат, который хочет наших сисек. Так вот “подавитесь”…»
[168].
Ничтожества, пером маститых «властителей дум» превращаемые в культурных героев, в наше время не редкость. Жаль, что на роль «властителя дум» Соломатина не подходит. Ей, а заодно и Лисюткиной, было бы полезно задаться простым вопросом: как возможно, с одной стороны, противостоять «тупому патриархату», с другой — демонстрировать ему то («сиськи»), что он «хочет»? В данном случае мы имеем не противостояние, но встраивание в систему, «бунт на коленях», конформизм.
Прекрасно, что эту откровенно глупую статью публикуют не только на сайте «Нашего дома», но и либеральной «Новой Европы», а также на сайте «Art Aktivistа» — интернет-журнала, который, по крайней мере на словах, занимается серьезным, взвешенным осмыслением «современного искусства». Редактором «Art Aktivistа» какое-то время работала известная квир-феминистка, арт-критик, соредактор «левого» украинского журнала «социальной критики» «Спильне» Тамара Злобина: казалось бы, ей ли не знать о том, что Лариса Лисюткина — никакой не гендерный теоретик. Теоретиком может называться лишь тот, кто заложил основы, принципы, методологию определенной теории или существенно развил уже существующую. Лисюткину, рядового преподавателя берлинского университета по предмету «Гендерные исследования», доцента, даже не профессора, повторяющую из текста в текст прочитанное у кого-то, нельзя назвать теоретиком. Не говоря уже о том, что апелляция к «авторитету» известной либералки, врага левых Лисюткиной со стороны Соломатиной («анархо-феминистка» же!), выглядит очень странно.
Вернемся к «Фемен». Получив во Франции политическое убежище, группа столкнулась с тем, что от нее мало-помалу отшатнулись многие французские женские организации. Об этом пишет Мона Шолле в блестящей статье «“Фемен”: фаст-фуд феминизм». Разоблачая скрытую связь между апологией украинских акционисток влиятельными западными журналами и самым что ни на есть пещерным анти-феминизмом, Шолле убедительно доказывает: «Фемен» — обыкновенный коммерческий продукт, нацеленный на завоевание сиюминутной скандальной популярности, и обращает внимание читателя на явное заигрывание «Фемен» с нацизмом[169]. Быть может, Соломатину привлекает в них именно это?
Выше упоминалось, что оккупация Белоруссии войсками НАТО, с точки зрения отдельных индивидов, — единственное, что способно сделать страну независимой. Смешно, нелепо, а главное — подозрительно, но точно такого же мнения придерживаются и активистки «Фемен»: «Мы будем требовать от международного сообщества вводить международные санкции, но не экономические, так как не нужно, чтобы страдал белорусский народ. Мы будем требовать вводить войска, освобождать белорусский народ от бандитов, кагэбэшников, от бандита Лукашенко»