— Слава богу! — выдохнула мать. — А то я уж подумала, что…
— Свадьбы не будет, — твердо сказала Даша.
— Почему? — горестно ахнула мать. Но Даша так взглянула на нее, что та осеклась и успокаивающе запричитала: — Ничего, дочка, отдыхай, потом все расскажешь.
Даша заперлась в своей комнате и без сил рухнула на постель. Слез не было. Просто мучительно болели сломанные крылья.
Даша не ожидала, что пока она будет валяться в постели, сходя с ума от горя, ее мать, не в силах ждать объяснений, бросится звонить Феликсу. Он примчался через час, зачем-то с букетом алых роз, и забарабанил в дверь комнаты, выкрикивая ее имя. Когда Даша открыла, она сначала увидела букет, похожий на куст, а уже потом Феликса, покрасневшего от волнения.
— Даша, что происходит? — Он нетерпеливо шагнул за порог и захлопнул дверь прямо перед носом любопытной Лилии Александровны. — Твоя мама сказала. Я ничего не понял. Ты что, хочешь отменить свадьбу?
Даша заторможенно бросила охапку роз на стол, поранившись при этом о шип и не заметив того, потерла глаза. Зеркало отразило ее бледное лицо с алой капелькой в уголке глаза — точь-в-точь вампир, который плачет кровью.
— Даш, ты что, заболела? — Феликс, подойдя сзади, тронул ее за плечо.
Девушка торопливо вытерла кровь у глаза и обернулась к бывшему жениху.
— Я тебе изменила, — равнодушно сказала она.
— Ты что? — Феликс охнул и отшатнулся. Его лицо вмиг налилось кровью, став того же цвета, что и подаренные им розы, так что Даша испугалась, что его вот-вот хватит инфаркт.
Она поняла, что нанесла ему смертельный удар. До этой минуты Феликс рассчитывал, что недоразумение удастся уладить. Можно уговорить строптивую невесту уважить родителей и согласиться на пышный банкет. Можно закрыть глаза на причуды и капризы невесты, лишь бы в целом она соответствовала идеалу. Можно созвать врачей и вылечить от внезапной болезни, если только это не любовь. А любовь к Антону проросла в сердце Даши алой розой, и уже ничто не могло ее оттуда вырвать. Так же, как Феликс ни за что на свете не простит Даше измену. Этим шагом она навсегда разрушила образ безукоризненной невесты и перечеркнула то безупречно выстроенное будущее, которое распланировал для них двоих Феликс.
Даже в этой щекотливой ситуации Феликс поступил как образец благородства и выдержки. Другой бы на его месте негодовал, брызгал слюной, обзывал ее шлюхой, а то бы и за волосы оттаскал. Но Феликс словно заледенел.
— Почему, Даша? — Он с болью поднял потемневшие глаза. — Чем я был плох?
— Ты очень хороший, Феликс, — виновато шепнула Даша. — Просто я тебя не люблю, и ты меня, кажется, тоже.