Медленно, но верно я превращалась в эгоистку.
– А куда ты уезжаешь?
– На Кавказ. Заскочил за вещами… Эдита Павловна наконец-то согласилась на мой отпуск. И не на двухнедельный, как три года назад. – Тим вновь улыбнулся, намекая на то, что моя бабушка не слишком-то часто балует служащих положенными каникулами. – Отпустила на месяц. Представляешь? Целый месяц. – Он сделал несколько шагов ко мне, взял за плечи и заглянул в глаза: – Что тебе привезти?
«А нельзя ли мне залезть в рюкзак и уехать с тобой? Тайно. Как в романах, которые я читала в деревенской библиотеке?»
– Какой-нибудь камушек, – ответила я, отводя взгляд в сторону. Передо мной плыли высоченные и бесконечные горы Кавказа. Горы-разлучницы.
Тим вернулся к кровати, подхватил рюкзак и огляделся, проверяя, не забыл ли чего. Он не торопился, и это было приятно. Будто не так просто оставить меня и уехать в далекие края…
– Месяц пролетит быстро, – произнес Тим.
– Ага, – согласилась я. – Счастливого пути.
Мне вдруг захотелось сбежать, спрятаться, скрыться! Слишком тяжелый выдался день. Я гнала прочь воспоминания о расставании с Павлом, но сердце еще всхлипывало и вздрагивало, хотя почти не болело – что-то оборвалось. Раз и навсегда.
Я поняла: это хорошо, пусть Тим сейчас уезжает, моя душа должна его ждать. Она должна надеяться, скучать, верить. Столько, сколько нужно.
– Счастливого пути, – уверенно повторила я и протянула руку, как год назад, когда мы договаривались сходить в кафе и поесть мороженого.
– Счастливо оставаться, – весело поддержал Тим, подошел и пожал мою руку.
Мы обменялись теплом и быстрыми взглядами.
Месяц – это, по сути, не так уж и долго…
* * *
Аппетита не было. Я сидела за столом, ссутулившись, ковыряя вилкой то омлет, то скромную горочку порезанных соломкой огурцов. Я бы вообще не спускалась к завтраку, но бабушка объявила день нервным и велела мне находиться поблизости. Не знаю, чем я могла ее утешить, мне казалось, что я способна вызывать только раздражение. Нет, в груди не ныла грусть, и тоска не водила хороводы, наоборот, вчерашний день сделал меня сильнее и увереннее, но физически я почему-то ослабла. Наверное, перерождалась.
– Ты напрасно игнорируешь нож, Анастасия, – назидательно произнесла Эдита Павловна. – Мы с тобой неоднократно говорили о культуре поведения за столом, но ты упрямишься…
Да, я упрямилась.
– Омлет вполне можно разломать вилкой, – ответила я.
– Ты мало ешь. Почему? Ты расстроена? Это связано с Павлом? – Бабушка положила вилку, нож и вопросительно посмотрела на меня. – Мне звонила Маша, Мария Александровна…